Большая книга зимних приключений для девочек (сборник)
Шрифт:
– Даже если я ничего не выиграю?
– Даже если ни на один вопрос не ответишь! Просто за участие.
– Если так, давай, – согласилась Настя, сразу повеселев. Вот он, отличный шанс порадовать отца! Когда она дозвонится ему, то обязательно расскажет о пятерках… и о том, что собирается участвовать в марафоне!
Февраль всегда был непростым месяцем для Насти. Два мужских праздника подряд – день рождения отца и двадцать третье число. С разницей в восемь дней, и каждый раз нужно думать о поздравлениях и подарках! А тут еще День святого Валентина, и эта дурацкая вчерашняя открытка… «Хорошо,
– Отлично! Молодец, Абашка! Я в тебе не сомневалась! Капитаном у нас будет Коваленко, не возражаешь? Выступаем семнадцатого, а завтра после уроков тренировка. Как это – зачем? Надо разработать тактику и стратегию!
Настя недовольно скривилась. Ну вот! Связалась на свою голову! Увы, отказываться было уже поздно.
Она расстроилась бы еще больше, если бы слышала разговор, состоявшийся парой минут позже.
– Никита! Я нашла нам третьего. Можно подавать заявку! – радостно верещала Вика, размахивая листочком.
– Отлично! И кто же это? Абашина? Из нашего класса? Четвертая парта во втором ряду? Я что-то не помню, кто там сидит… А! Две девчонки! Одна ничего не соображает по математике, другая – вообще полный ноль. И какая же из них Абашина? Та, что полный ноль? И ты ее пригласила на интеллектуальный марафон?! Ну знаешь, Вика, после этого я могу усомниться в твоих умственных способностях! – Когда Никита нервничал, у него начинала болеть голова. Вот и сейчас он почувствовал, как железный обруч сковал виски, голова несколько раз непроизвольно дернулась. Чтобы унять приступ, пришлось закинуть в рот и быстро разжевать жгуче-горькую таблетку анальгина. – Надо было Цаплю из 9-го «В» пригласить! Или Адмирала!
– У них свои команды! К тому же в этом году все будет строго по классам. Должен быть кто-то именно от нашего 9-го «А»!
– Но – Абашина! Она же абсолютно ничего из себя не представляет! Ни внешне, ни внутренне. Встречу на улице – просто не узнаю!
– А тебе и не надо! Она посидит с нами просто так, для мебели. Больше мне все равно никого не найти. Нам без нее никуда!
– Ладно, подавай заявку. Только позаботься, чтобы эта твоя «мебель» тренировку не пропустила! Научим ее хотя бы ничего нам не напортить, – боль стала отпускать, но ломота в висках еще долго мешала сосредоточиться.
Телефон освободился только в конце перемены. Настя снова набрала номер отца, но успела сказать только «Здравствуйте!», как ее прервал раздраженный голос секретарши.
– Девушка, скажите, что вам надо, я передам!
Испуганная Настя снова бросила трубку. Да, сегодня определенно не ее день! На уроке она не могла думать ни о чем другом. Как бы обойти эту гадину-секретаршу? Что бы такое придумать, чтобы поговорить с отцом лично, без посредников? Ах, если бы она действительно была феей! – подумалось вдруг. Если бы написанное в валентинке оказалось правдой! Как просто все бы решилось! Например, она взмахнула бы волшебной палочкой и полетела бы к отцу. Стартовала бы прямо отсюда, из класса, и…
– Абашина! Сколько будет дважды два? – прогремело над ухом, и Настя, вздрогнув, очнулась. Она испуганно подняла глаза – учительница смотрела так, как будто застукала ее за воровством булочек в школьной столовой.
– Что? Что вы сказали? – переспросила «фея».
– Абашина! Ты где? Я к тебе уже три раза обратилась!
– По-моему, четыре… – неуверенно промямлила Настя.
– Ты еще и хамишь? – рассвирепела учительница. – Ох, Абашина, ты нарываешься на большие неприятности!
– Я про «дважды два», – попыталась оправдаться Настя, но вышло только хуже.
– А я про то, что ты постоянно отсутствуешь на уроках! И не только на моих! Хоть и сидишь в классе!
– И эту бездарность ты предлагаешь включить в команду? – обернувшись к Вике, укоризненно прошептал Никита.
Но та молчала, уткнувшись в учебник.
Старинная книга
Валентинка выпала из дневника, когда Настя гадала, куда бы спрятать его от мамы. Пять замечаний за один день! Не слишком ли? Девочка и раньше не отличалась особым прилежанием, но сегодня ее дневник стал просто бомбой: «Не выполняет домашних заданий!», «На уроке спит!», «Абсолютно ничего не слушает и не делает!», «Абашина! Где ты витаешь?», «Постоянно забывает дома учебники и тетради!». А если прибавить к этому двойки и тройки, можно представить, что ожидало ее в случае разоблачения. Настя с досадой отфутболила валентинку под стол, а потом засунула дневник под ковер.
Открытка снова попалась на глаза, но Настя не торопилась поднимать ее. Вместо этого пристально уставилась на сердечко, мысленно приказывая ему двигаться. Открытка не шевелилась. Тогда Настя вытянулась вперед и напряглась, стараясь вложить во взгляд всю свою силу. Никакого эффекта. От напряжения даже застучало в висках, на лбу выступили капли пота – ничего! Злосчастное «сердечко» как будто намертво приклеилось к полу.
– Что ты делаешь? – удивленная мама замерла в дверях.
Настя ползала на четвереньках вокруг открытки, сверлила ее взглядом и что-то бормотала.
– Это я так… ничего… валентинка вот упала, – пробормотала смущенная девочка.
Откуда-то выскочил черный, как уголек, котенок Ерошка и принялся гонять открытку по полу.
– Так ты получила валентинку? – удивилась мама. – А мне ничего не рассказала?
– Это так… Понарошку… Это Ларка мне написала, чтобы я не переживала! – выпалила Настя, отгоняя котенка и пряча карточку за спину.
– Хорошо, – мама обиженно пожала плечами и ушла на кухню. – Не забудь полить цветы! А потом приходи ужинать! – донеслось до Насти.
Девочка подняла карточку, бросила на подоконник, пошла за бутылкой. Вранье все это! Никакая она не фея. Просто кто-то прикололся над ней, вот и все.
Она поливала цветы, Ерошка путался под руками, хватал стебли. Добравшись до своего любимого цветка, лианы, Настя уставилась на свисающий с потолка стебель, пытаясь раскачать его взглядом.
– Тебе картошку или макароны? – крикнула из кухни мама.
– И то и другое, – автоматически ответила Настя, не спуская глаз с лианы. Шевелись! Шевелись! Шевелись! – приказывала она цветку, слегка качаясь, как будто показывая, что от него хочет. – Да шевелись же ты, наконец!