Большая Красная Кнопка
Шрифт:
Китаец. Он заверещал, выскочил откуда-то сбоку, я не заметил. Этот китаец был не в защитном костюме, а в синем комбинезоне с треугольными нашивками, никакого оружия, только сабля. Он посмотрел на меня, и я понял, что сейчас китаец кинется и попробует зарубить насмерть.
Но китаец поступил по-другому. Он заорал что-то резкое, бешеное и, предельно искривив лицо, рубанул по колбе. И еще, и еще, и еще. Она треснула, как задохнувшаяся лампочка, и тут же лопнула, и сверху обрушилась жидкость.
Китаец заверещал страшно и безнадежно и оплыл от этой жидкости, выступил череп, и брызнула
Никогда не видел такой крепкой кислоты.
И китаец, самоотверженное лицо, пожертвовал собой, чтобы не выдать мне расположение своей базы. Из дыры в полу тут же потек едучий желтый дым, кислота сожгла там что-то, вслед за дымом выплюнулся огонь. Я отступил.
Назад, в зверинец, пришлось бежать, дым валил за мной, едкий и тяжелый. Китайцев не попадалось, они куда-то все растворились. Отступили, кажется, эвакуировались. Возможно, аппарат был поврежден сильно, возможно, существовала угроза взрыва. Или они сами. Поняли, что вернуться не смогут, и решили уничтожить следы. Чтобы никто не мог найти этот их самый Китай.
Закрыл глаза. Секунд пять, определил направление.
Почти бегом. Через коридоры, через лесенки, опять коридор, знакомый. Я думал, что ошибся. Взгляд замылился усталостью, даже проморгался специально, посильней. Сумрак.
Он стоял, привалившись к стене, с усталостью сытого богомола, и рядом с ним лежал на полу дохлый китаец, а лапы сумрака были уже перепачканы в крови, кровь у китайских людей совсем как у остальных. Сумрак обедал, ну, или вот-вот собирался пообедать, разглядывал свои руки. Лапы.
Я не стал дожидаться, когда он проснется до полной скорости.
Он тоже не стал дожидаться, шагнул, исчез. Узкий коридор, нет места для маневра, да и пулемет слишком уж шибкий. Сумрак напоролся на очередь, возник в двух метрах от меня и тут же обвалился на пол рваными обломками. И без всякого ускорителя.
Я перешагнул через останки сумрака и подошел к китайцу, наклонился. На поясе у него обнаружился небольшой кармашек, в нем стеклянный ключ, я взял его и повесил на шею, вдруг пригодится?
Остальных не было видно, при крушении дирижабля аварийная система открыла все двери и люки, а может, это обычный электрический удар, не знаю, так или иначе, содержимое зверинца теперь бродило по кораблю. Сумрак и другие остальные монстры.
Алиса…
Надеюсь, Егора они еще не сожрали.
Клетки открыты, только запах сохранился. К запаху гари примешивается настоящая вонь, какую может издавать лишь погань.
В клетке справа под потолком болталась какая-то штуковина, что-то похожее на… Не знаю, на что похожее. На густые сопли. В центре очень густые, по краям не очень, свисающие желтоватыми сосульками. Видимо, эта штука не собиралась отправляться на охоту, просто висела и поджидала, пока мимо нее кто-нибудь пойдет. Возможно, это был слизень. Или поползень.
В остальных клетках не обнаружил ничего. Ни Алисы, ни Егора. За Алису я не очень волновался, она вполне могла за себя постоять, Егору лучше бы, конечно, сидеть на месте, дожидаться, пока я его спасу.
Я прошагал вдоль всего зверохозяйства, и ничего, пусто. Только в клетке Алисы на стекле была кровь.
Тупик. Зверинец располагался в корме, я повернул назад. Хотел вверх, на главную палубу, но проход оказался завален железными ящиками, и я полез вниз, скатился по лестнице. Тут снова были каюты, но немного и более богатые. С кожаными койками и с большими оранжевыми цветами, это меня удивило, никогда не видел цветы в вазах. Затем машинный зал. В нем развивался пожар, горела пролитая на пол красная жидкость, стены горели, не спеша, со вкусом.
Моторы, большие и круглые, они должны были вращаться, но совсем не вращались, сыпали электричеством и потели маслом, из них вырывался пар и дым, я даже пожалел, что такая машина, как дирижабль, нарушилась, вот бы попробовать ее захватить. И подальше улететь. На одном из моторов лежал труп, в голом почти виде, сильно обгоревший, китаец.
В следующем зале меня встретили другие китайцы, китайца три. Они возились с заплечными летательными аппаратами, прилаживали друг на друга рюкзаки, собирались в Китай или куда-нибудь еще, в посторонний мир. Увидели меня и тут же стали стрелять. Из замораживателей. Как-то опознали, хотя я и пребывал вроде бы в китайском обличье. Сотрясение у них тут все-таки хорошее произошло, никак они в меня попасть не могли, или лучи расфокусировались, не знаю уж.
А я по ним огнеметом, хороший огнемет у китайцев, даже у Петра такого не было. Бил далеко и с разливом. Пыхнул, укрылся за углом, пыхнул еще. Раза четыре всего.
Один китаец лопнул сразу, летательный аппарат оказался взрывоопасным, только ошметки брызнули, и огонь еще дополнительный получился.
Второй просто загорелся и стал биться о стены, а третий взлетел. Крылья зажужжали, подкинули китайца под потолок, и он стал там перемещаться с криками, и по пластику за ним тянулась черная оплавленная борозда, а сам он походил на муху, большую и с чего-то возгоревшуюся. Я пристрелил его, и он упал, обрушился, но не расшибся, а продолжил дальше ездить по полу, точно еще живой.
Я аккуратно его обошел, и сунулся в дальнюю дверь, и снова попал на склад, запасливый китайцы народ. Банки, коробки, бутылки, запасные части для дирижабля, и надписи на китайском.
В самом конце склада, между двумя пластмассовыми бочками сидел Егор. Он был бледен, совсем меня не узнал. Я хлопнул его по щеке, часто я его что-то бью, и все как-то не по делу…
Егор улыбнулся.
– В спину кололи, – сообщил он. – Спина болит, ходить не могу… А еще руку хотели отрезать. Сволочи в масках, даже в глаза не плюнуть… Они где?