Большая охота
Шрифт:
– Я хочу найти их и убить, – устало признался Ральф. Трактирщик поднял бровь, но промолчал. – Всех, кроме рыжей девки. Причем быстро – мне самому нужно успеть в Мессину до начала штормов. Вы в силах это устроить?
Почтенный Гуго поразмыслил, высчитывая на пальцах и хмуря морщинистый лоб, затем назвал сумму. Ральф, с большой опаской присевший на продавленный топчан, взвился, точно укушенный осой в седалище.
– Сколько, сколько?! Да за такие деньги я сам обегу ваш паршивый городишко и переверну всякий камень!
– Бегай, коли угодно, – пожал тощими плечами трактирщик. – Можешь начинать прямо сейчас. Я свое слово сказал, а торговаться мне недосуг. У меня, между прочим, посетители внизу резвятся и убытки причиняют. Так что либо соглашайся, либо
– С какой это радости? – обозлился Ральф.
– А чтобы я не отправил одного из моих мальчиков прогуляться до Кожевенной улицы, где казармы стражи, с рассказом о подозрительном заезжем типе, скупающем чужие головы, – безмятежно ответствовал Гуго. – Не хватайся за ножик, говорил же! Поднимешь на меня руку – не выйдешь отсюда.
– Интересно, что скажет мэтр Калькодис, узнав про твои выходки? – пригрозил мессир Джейль. – Он обещал мне, что вы провернете все исключительно из доброго к нему отношения и совершенно бесплатно.
– Задаром даже монахи не молятся, – хмыкнул трактирщик. – Мэтр и без твоего нашептывания все знает и всецело одобряет. Хочешь чего-то получить – гони монету. Так мы договорились или я отправляю гонца к казармам?
– Живодер, – сдался поверенный мадам Элеоноры. – Кровопийца!
– Стало быть, договорились, – подытожил господин Гуго. – Тогда так. Треть заплатишь сейчас, остальное – как дело сладим. Живешь ты где? Нигде? Можешь остаться в «Змее», у меня есть комнаты получше, – он одобрительно прищурился на блеск появившихся на ладони Джейля монет. – Твоих дружков мы начнем разыскивать сегодня же. Есть у меня один полезный человечек, способный за малую мзду разузнать, кто пожаловал в город. Компания приметная, наверняка обратили на себя внимание. В общем, сиди, жди. Будут вести – скажу. Есть, пить хочешь?
Чем дальше продолжался путь Гая Гисборна по дорогам Европы, чем больше он погружался в пучину неведомой ему доселе жизни коронных конфидентов и пронырливых торговцев, тем стремительнее росло его разочарование. Ему никогда не приходило в голову, что люди могут так спокойно и изощренно лгать, постоянно притворяться, в корне меняя свой образ мыслей в зависимости от обстоятельств. Теперь он отчасти понимал и даже сочувствовал шевалье Джейлю, пытавшемуся честно исполнить свой долг. Да только куда ему было тягаться на равных с этой лихой и лживой парочкой, Дугалом и девицей Изабель!
Спрашивается, как должен поступить в столь тягостной и двусмысленной ситуации верный подданный английской короны? Поверить утверждениям Мак-Лауда о том, что архив будет передан в достойные руки? До сего дня сэр Гай всецело доверял компаньону и попутчику, но теперь…
«Собственно, о чем тут размышлять и сомневаться? – от неожиданности мессир Гисборн сбился с шага и остановился. Поскольку дело происходило на бойком перекрестке, его немедля задели углом повозки, толкнули в спину и наступили на ногу. – Люди, которым ты доверял, оказались лжецами? Да, это очень досадно и печально, однако ты сам-то ведь не изменился! Ты ведь именно тот, за кого себя выдаешь – сэр Гай Гисборн, наследник манора Локсли, что на Британских островах, бывший начальник стражи при дворе его высочества Джона, ныне скромный паладин ко Гробу Господню. Ты не слишком высоко оцениваешь способности нынешнего правителя Англии, зато безмерно уважаешь ум и опыт вдовствующей королевы-матери. Архив Лоншана должен попасть к мадам Элеоноре, и иных решений быть не может. Где Элеонора? В Мессине, вместе с крестоносным воинством. Вряд ли корабль, направляющийся в Константинополь, не совершает на столь долгом пути остановок во встречных гаванях. Мне нужно отыскать судно, которое навестит Сицилию. Там я сойду на берег, отыщу ее величество и передам, как выражались Мак-Лауд и Джейль, товар. Это займет от силы несколько часов. Зато совесть моя будет чиста и душа спокойна. Что там предсказывал Лоррейн? Пройти свою дорогу до конца? Что ж, попытаемся. Только моя дорога будет не серой, а синей, морской».
– Представляю, как рассвирепеет Дугал, – хмыкнув, пробормотал Гай. – Ну и поделом. Я ведь доверял ему, другом считал, а он вот как вздумал со мной поступить…
«Да, но Мак-Лауд быстро соображает. Вдруг он вернулся в гостиницу, забрал сундуки и ушел? Или я сейчас открою дверь и наткнусь на скотта? Что тогда? Попытаться разубедить его? Если говорить по правде, в бою он лучше меня – так что затевать свару не имеет смысла. А слушать мои доводы он не станет: я же видел, он принял решение и не отступится. Ладно, соображу на месте».
Отдельную комнатушку под самой крышей постоялого двора «Три стрелы» – не самого лучшего в Марселе, но и отнюдь не худшего, в этом мессир Джейль был прав – удалось заполучить с большим трудом. Владелец поначалу наотрез отказывался поселить вместе трех мужчин и девицу. Мол, для приличных путешествующих женщин есть отдельное помещение. Может, вы шлюшку на улице подцепили да притащили развлечься, откуда мне знать? У нас с этим делом строго – нельзя и все. Уверения Франческо в том, что девица – его законная жена, владелец гостиницы слушал с недоверчивой ухмылкой. Завершился спор тем, что за комнату пришлось переплатить по меньшей мере вдвое.
Поднявшись по скрипучей лестнице, Гай отпер выданным ключом толстую дверь. Злополучные сундуки никуда не делись, скрытые под кучей сваленных в углу пожиток. Гай облегченно перевел дух, в глубине души признавшись: он опасался столкнуться с кельтом, подозревая, что такое столкновение добром не кончится. К счастью, Мак-Лауд отсутствовал. То ли отправился в гавань, то ли отбыл по своим загадочным конфидентским делам, то ли просто шатался по марсельским улицам. Мессир Гисборн без помех обвязал ящики из мореного кедра мешковиной, перетянул ремнями и, кряхтя, в два захода перенес вниз, к конюшням постоялого двора. Хитроумной Изабель, должно быть, пришлось изрядно помучиться, прежде чем она в одиночку сумела оттащить сундук от палатки и взвалить его на спину лошади.
Прислуга за малую мзду охотно взялась позаботиться о поклаже уезжающего гостя, и англичанину оставалось только забрать собственное невеликое имущество. Деньги за проживание постояльцы отдали хозяину заранее, расплатившись за три дня вперед, так что прощаться с владельцем «Трех стрел» не обязательно.
Размышляя, сэр Гай потоптался на пестром вязаном коврике, лежавшем посреди комнаты, и полез за тщательно припрятанным золотом из лоншановой казны. За время пути кожаные мешочки несколько похудели, но призрак бедности пока еще не грозил Гаю своей костлявой рукой. Ноттингамец щедро отсчитал треть масляно поблескивающих монет, переложил в другой кошель и затолкал поглубже в мешок Бланки. Молодой паре, только начинающей устраивать жизнь, его свадебный подарок придется как нельзя кстати. Жаль, не вышло попрощаться с ними толком. Мессир Франческо Бернардоне и взбалмошная девица из замка Ренн, пожалуй, оказались самыми приличными и достойными из встреченных им в путешествии людей.
Шевалье Гисборн отбыл без излишнего шума, никем не замеченный и исполненный решимости довести задуманное до конца. Поплутав, он добрался до Старого Порта – по-прежнему шумного и многолюдного, хотя день уже клонился к вечеру. Слоняющиеся по набережной зазывалы тщились переорать друг друга, размахивая намалеванными на отрезах холста эмблемами и названиями кораблей, берущих на борт пилигримов к Святой Земле. Англичанин прошел мимо: в «Трех стрелах» его не раз предупредили, что верить сладкоречивым призывам не следует. Паломников набивают в трюмы, ровно селедку в бочки, кормят впроголодь, по спящим бегают крысы, а команда воровата и с парусами управляется, как Бог на душу положит. Вместо Святой Земли запросто доставят в Ифрикию, и еще доплату потребуют. Лучше уж потратить время и найти корабль, нанятый в складчину направляющимися в Святую Землю вояками. Они охотно возьмут на борт еще одного человека, особенно если тот не поскупится с платой за проезд.