Большая ошибка

Кьют Аля

Он все время что-то болтал. Я все время смеялась. Марат поведал, что приехал в Москву из Казани, учился, потом стал работать. Обычная история.

Я в ответ рассказала, что живу в области. Его мать, оказывается, была родом из нашего города.

– Как же вы оказались в Казани? – спросила я.

– Отец украл ее и увез с собой. Ты что, обычаев не знаешь?

Он сделал зверское лицо, заставляя меня хохотать.

– Разве это не обычаи горцев?

– Ох, тебя не проведешь.

– Я смотрела «Кавказскую пленницу», – похвасталась я.

– Широкий кругозор, – оценил

Марат, дразня меня. – Ты становишься все интереснее. Уверена, что мы не будем сегодня трахаться? Мне хочется все сильнее.

– Заткнись, – хохотала я в голос, отталкивая его загребущие руки.

Мне бы немного поостеречься таскаться в сумерках по парку с огромным мужиком, которого я совсем не знаю. Но чувство самосохранения, как и стыда, полностью отключилось. Марат сумел переключить меня именно на приключения и удовольствие. Поразительно, но впервые за долгое время я ощущала себя такой живой и… счастливой.

Мы гуляли по тихим тропинкам парка, пока я не замерзла. Марат как будто не замечал, что на улице осень. Он даже куртку не застегнул. А я быстро пожалела, что надела легкую джинсовку. Она ни капли не грела. Собственно, я и не собиралась гулять сегодня.

– Ты замерзла, – диагностировал Марат почти сразу, пока я еще не начала трястись, а лишь засунула руки в карманы.

Не дожидаясь ответа, он снял куртку и надел на меня.

– Не выделывайся. Суй руки в рукава, – приказал он.

Его тепло и запах окутали меня. Я на миг погрузилась в транс, прекрасно визуализируя себя в его объятиях. Влажная кожа и тихий шепот, а потом крики и…

– Вот так другое дело. – Марат застегнул молнию и повел меня к главной улице парка. – Давай съедим какого-нибудь вкусного дерьма. Хочешь хот-дог?

– Как никогда, – согласилась я, стараясь игнорировать очередной приступ похоти.

Мы пришли к лоткам, и мой желудок сразу заурчал. Я отчаянно хотела хот-дог. Женя так часто рассказывал мне о здоровой пище. Он советовал даже от мяса отказаться, потому что трупные яды вредны для организма. Особенно для моего, девочкового. Сам Гриф обожал стейк, но меня приучил есть креветки. Он не спрашивал моего мнения, просто заказывал их или еще какие морепродукты, если мы обедали вместе.

А я любила сосиски и колбасу. Мама редко их покупала, потому что дорого. Отчим всегда ее ругал.

Поэтому предложение Марата взбудоражило меня не хуже, чем наш разговор о сексе.

Боже, как же я хотела хот-дог! Я страстно желала хот-дог!

Наверное, у меня были очень голодные глаза или Марат услышал урчание желудка. Он попросил сделать нам два больших, с двойной сосиской. За такую щедрость и наблюдательность я была готова дать ему прямо на лавочке.

– Можно я заплачу? – поинтересовался Марат очень тактично, прежде чем рассчитаться.

Я махнула рукой.

– Плати. Это ведь просто хот-дог и кофе. Не знаю, что на меня нашло в «Сити».

– Там фонит стекло и бетон. Ужасное место, – нейтрально ответил Марат и приложил телефон к экрану электронной кассы.

Он забрал еду и напитки, и мы сели на скамейку под фонарем. Меня грела его куртка и еда. Я вообще не стеснялась есть неудобный

хот-дог. Мне хотелось получить удовольствие сегодня по полной программе. Еды это тоже касалось.

Кетчуп был размазан по моему лицу, и я не спешила вытираться. Все равно со следующим укусом опять вся перепачкаюсь. Марата я не стеснялась. Сегодня при нем и так наделала тонну глупостей. Мне с ним детей не крестить, грех стесняться и прикидываться воспитанным человеком. Я хотела хот-дог, и я буквально пожирала его, не отвлекаясь на салфетки и приличия.

– Ты сегодня ела что-нибудь? – спросил Марат, когда я почти расправилась с сосисками.

– Устрицы, несколько креветок и крутон с фуагра.

– Боже, ну и дерьмо!

Я аж выплюнула все, что было во рту, чтобы не подавиться от смеха. Да еще и уронила остатки хот-дога, который коварно выскользнул из рук, проехался по куртке Марата и упал на землю.

– Ох, прости! Прости, пожалуйста, – запричитала я через смех, который не так просто было остановить.

Марат покачал головой, доставая салфетки и вытирая мое лицо. Он мягко касался пальцами щеки, придерживая мою голову, и тихонько ругался.

– Что ты за девушка такая, Саша! Жрешь, как голодный волк и ржёшь, как лошадь. Я даю тебе куртку, а ты вывозила ее кетчупом, как будто в тебя стреляли. Не так я представлял себе наше «свидание не в лифте».

Мне опять не было стыдно. Я продолжала посмеиваться, пока Марат вытирал меня, а потом свою куртку.

– А жизнь вообще не такая, как я себе представляю, – выдала я, чувствуя себя отвязным философом. – Я не манерная кукла, Марат. Мне нравятся сосиски и кетчуп. Я местами неряха. Почти никогда не глажу одежду, могу ходить в одной майке неделю. Ненавижу готовить, кстати. Убирать – тоже не мое призвание. Мне нравится громко смеяться. Иногда я пукаю. Представляешь?

– А должен представлять? – не потерялся он. – Это было бы странно. Но я представляю тебя голой даже после всех этих ужасных признаний.

Сжав губы и опустив глаза, я призналась:

– Я тоже.

– Что? – не понял Марат.

Чувствуя себя почти пьяной и слишком смелой, я откровенно пояснила:

– Представляю себя голой рядом с тобой. Слишком часто даже для такого странного свидания.

Он подвинулся и наклонил голову, словно пытался считать у меня с лица все признаки согласия. Я изо всех сил постаралась сделать свое лицо очень согласным на поцелуй. Казалось, если его губы сейчас не коснутся моих, я умру. Марат подался вперед, но так и не поцеловал меня. Моментально отпрянул, потому что между нашими лицами кто-то сунул атласную листовку.

– Комната страха, ребят! Последние дни остались Скидка пятьдесят процентов, если идёте вдвоем. Давайте! Берите флаер.

– Чего? – переспросил Марат, поворачивая голову.

Перед нами стоял шустрый пацан лет пятнадцати и продолжал рекламировать комнату страха.

– Давайте, это круто. Фредди Крюгер, Зубастики, Челюсти, Джипперс-Крипперс и Чаки. Все прямиком из…

– Восьмидесятых прошлого века? – не сдержалась я. – Кому это страшно сейчас?

– Идите и проверьте – обосрете штаны от страха.