Большая Советская Энциклопедия (НА)
Шрифт:
Значение НОТ непосредственно вытекает из характера её задач. В плане экономическом НОТ — средство предотвращения возможных диспропорций между уровнем развития техники и технологии производства и уровнем организации живого труда. Внедрение НОТ обеспечивает экономию времени, представляет собой важный фактор роста производительности живого труда. Значение НОТ состоит также и в том, что она позволяет в большой мере экономить и овеществленный труд в результате лучшего использования вещественных элементов производства. И, наконец, совершенствование организации труда даёт возможность экономить будущий труд в результате учёта требований НОТ на стадии проектирования предприятий, оборудования и технологических процессов. Эта экономия будущего труда выступает впоследствии как экономия живого труда работников, занятых обслуживанием оборудования, осуществлением технологических процессов, спроектированных и созданных с учётом требований НОТ.
Внедрение НОТ создаёт также условия
Проблемы внедрения НОТ активно разрабатываются и в др. социалистических странах.
Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2 изд., т. 25, ч. 1, гл. IV, V, VII, VlIl и XIII; Ленин В. И., «Научная» система выжимания пота, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 2; его же Как организовать соревнование?, там же, Очередные задачи Советской власти, там же, т. 36; его же, Великий почин, там же, т. 39; Рекомендации Всесоюзного совещания по организации труда (26—29 июня 1967 г.), М., 1967; Основы научной организации труда, М., 1971.
Ю. Н. Дубровский.
Научная фантастика
Нау'чная фанта'стика (англоязычный эквивалент — science-fiction), особый вид художественной фантастики , возникающий в эпоху становления современной науки (17—18 вв.) и окончательно формирующийся в 20 в. Основан, подобно др. её видам, на «реализации несуществующего» в фантастических образах; но, в отличие от них, его предметом являются психологические и социально-духовные последствия (социально-философские, культурные, нравственные) реализации типичных возможностей природы и общества, в силу их специфики (глобальность и многозначность тенденций, абстрактность научных представлений) не улавливаемых традиционными формами искусства. Применяемые в Н. ф. (в соответствии с законами науки) приёмы экстраполяции, моделирования и т. п. позволяют мысленно проследить научно достоверные и типические последствия такой реализации в их взаимосвязи, а использование пластичных фантастических образов, допускающих любую трансформацию реальности, позволяет воплотить полученную «модель возможной действительности» в облике целостного мира, фантастического в отношении к реальности и реалистически-типического в своей фантастической предметности. Т. о., своеобразие Н. ф. состоит в подчинении художественного воображения логике научно-прогностических приёмов, материалом которых является, однако, не понятие, а художественный образ; поэтому Н. ф. может быть определена как научно организованная форма художественного воображения. Художественные модели Н. ф. (в отличие от так называемой фэнтэзи — англ. fantasy) сохраняют научную достоверность структуры, давая одновременно недоступное науке чувственно-наглядное воплощение возможных типов конфликта человека с изменившейся природно-социальной средой обитания. Особенности фантастической поэтики (отражение реальности в резко-непривычной, «остранённой» форме) помогают обнажить смысл этих изменений и, следовательно, глубинный механизм действительности, недоступный обыденному, эмпирическому восприятию; познание фантастического мира является поэтому средством художественного познания современности. Т. о., Н. ф. как явление современной культуры удовлетворяет насущную потребность общества в художественно-наглядном освоении внеэмпирической реальности современного мира, противопоставляя научно-рационалистическое миропонимание «мифам» массового сознания (см. «Массовая культура» ).
Особенности Н. ф. определяют её сложность как явления искусства. Специфика Н. ф. остаётся предметом дискуссии. Противоречивые определения её — как жанра, приёма, литературы мечты, научно-технического предвидения — видимо, не охватывают всех сторон предмета. Более адэкватной представляется трактовка Н. ф. как нового художественного метода, органически сочетающего принципы научного и художественного мышления. Его элементы возникают со становлением современной науки (произведения Т. Мора, И. Кеплера, Дж. Свифта и др.), а формирование происходит в творчестве Г. Уэллса , соединившего традиции научно-технической и социальной утопии (Ж. Берн, У. Моррис и др.) с приёмами реалистического романа и научного «мысленного эксперимента». Дальнейшее развитие Н. ф. получает у К. Чапека, А. Н. Толстого, О. Стейплдона и др. фантастов 20—30-х гг. 20 в. В эпоху научно-технической революции Н. ф. становится массовым явлением искусства, наиболее широко представленным в прозе; однако развитие мировой Н. ф. происходит неравномерно и сосредоточено лишь в ряде стран.
В США Н. ф. в 20-е гг. развивалась по линии научно-технического предвидения (Х. Гернсбек) и космических
В английской Н. ф. до 2-й мировой войны 1939—45 наиболее значительно творчество Г. Уэллса, А. Конан Дойла, Стейплдона («Последние и первые люди», «Создатель звёзд»), а также О. Хаксли, мрачные произведения которого («Дерзкий новый мир» и др.) оказали заметное воздействие на западную антиутопию. Послевоенная Н. ф. пережила подъём 40—50-х гг. (масштабные социальные произведения Д. Уиндема, научно-технические утопии А. Кларка и др.) и наступление «новой волны» (Д. Боллард, Б. Олдисс).
Развитие самобытной послевоенной Н. ф. в Японии (С. Комацу, Р. Мицусэ, С. Хоси) происходит в борьбе с влиянием американской Н. ф. Крупнейшим представителем оригинальной японской Н. ф. является писатель-реалист Кобо Абэ («Четвёртый ледниковый период» и др.). Довоенная Н. ф. во Франции (Ж. Тудуз, В. Рони-старший) продолжала традиции Ж. Верна; в послевоенные годы возрос интерес к социально-философской тематике (А. Веркор, Р. Мерль) и «новой волне» (Н. Эннебер и др.).
В современной массовой продукции на Западе преобладает развлекательная литература («космическая опера», комиксы и т. п.), зачастую отождествляемая с Н. ф. по сходству внешних атрибутов. Эта псевдонаучная фантастика обычно выражает обывательские представления и объективно служит пропаганде буржуазной идеологии.
В СССР Н. ф. восходит к русским произведениям 19 в. — романам В. Ф. Одоевского («4338 год») и Н. Г. Чернышевского («Что делать?»), а также к дореволюционным произведениям К. Э. Циолковского, А. А. Богданова, А. И. Куприна, В. А. Обручева; важным шагом в становлении остросоциальной Н. ф. явились романы А. Н. Толстого («Аэлита», «Гиперболоид инженера Гарина»), А. Орловского («Машина ужасов»), И. Винниченко («Солнечная машина»). В конце 20-х гг. значительную роль в советской Н. ф. сыграл А. Беляев, в лучших романах которого («Человек-амфибия», «Голова профессора Доуэля» и др.) реализация смелой биологической гипотезы перерастает в социальный конфликт. В 30 — начале 50-х гг. Н. ф. ограничивается популяризацией ближайших технических новшеств в форме приключенческого и «шпионского» романов (А. Казанцев, В. Немцов, Г. Адамов и др.).
Новые перспективы открыл масштабный социально-космический роман И. А. Ефремова — коммунистическая утопия «Туманность Андромеды» (1957). Остро ставятся зреющие в современности социальные и этические конфликты в творчестве братьев А. и Б. Стругацких («Трудно быть богом», «Хищные вещи века» и др.).
В 50—60-е гг. развиваются жанры научно-технической и социальной утопии (Г. Альтов, М. Емцев и Е. Парнов, Г. Гуревич), лирико-философской (Г. Гор, В. Шефнер) и социально-психологические повести (А. Громова), сатирической (И. Варшавский), детской (Г. Мартынов, А. Мирер, А. Полищук), приключенческой (А. и С. Абрамовы) Н. ф.
Заметного развития достигла послевоенная Н. ф. в Чехословакии (Я. Вейс, И. Несвадба), Польше (К. Фиалковский, К. Борунь), Венгрии и др. социалистических странах. Особое место в мировой Н. ф. занимает многогранное творчество польского писателя С. Лема (философские романы «Соларис», «Эдем», «Возвращение со звёзд», гротескные «Звёздные дневники», «Кибериада» и др.).
Н. ф. в СССР и др. странах социализма противопоставляет мрачным западным антиутопиям пафос социального оптимизма.
Н. ф. представлена также в драматургии 20 в. — пьесами («R. U. R.», «Белая болезнь» К. Чапека, «Новое оружие» В. Савченко), радио- и телепьесами («Борьба миров» О. Уэллеса по Г. Уэллсу, «Операция ''Вега''» Ф. Дюрренматта, «Черная комната» и др. С. Лема), киносценариями («Бегство мистера Мак-Кинли» Л. Леонова, «Облик грядущего» Г. Уэллса).
Проникновение Н. ф. в кино начинается вместе с развитием киноискусства, но особенно — в 20—30-е гг.; вначале преобладают экранизации («Аэлита», режиссер Я. А. Протазанов, СССР, 1924; «Остров доктора Моро», режиссер Э. Кентон, США, 1932), социальные утопии («Метрополис», режиссер Ф. Ланг, Германия, 1926; «Облик грядущего», режиссер У. К. Мензис, Великобритания, 1936), научно-технические предвидения («Космический рейс», режиссер В. Н. Журавлёв, СССР, 1936). В послевоенные годы наряду с научно-техническими утопиями («2001: Космическая Одиссея», режиссер С. Кубрик, США — Великобритания, 1969) и социально-философского построениями («Альфавиль», режиссер Ж. Л. Годар, Франция, 1965) развивается жанр «фильм-антиутопия» («На последнем берегу», режиссер С. Креймер, США, 1959; «Фаренгейт 451», французский режиссер Ф. Трюффо, 1966) и фантастической сатиры.