Большая
Шрифт:
– А что? Вдруг у него тож такое было? Сообща чего-нибудь и придумали. Правда же ж?
– Нет. Пойдем в дом. Поедим, её еще раз покормим, и будем думать, как нам выпутываться из этого.
– И выпьем!
– А-а-а… Ну в этом есть резон, кстати… – в виде исключения согласилась со мной жена. – То есть ты хочешь прийти в тоже состояние и…
– И пойдем в дом, – перебил я её. Холодно. Там обдумаем.
Вечер. Третье января.
Часть вторая: желание.
Кралюга весело запрыгала возле меня и чуть после на мне. После такого массажа в голову пришла мысль. Но она требовала сопоставления.
Мы уселись на кухне, кое-как приведя в порядок прежние и нынешние разрушения (после прогулки пушистый огромный организм затребовал опять еды и получил засохшую буханку хлеба).
– Вот интересно, после еды она опять захочет на улицу?
– Я больше не пойду. У меня все болит. – Категорически заявил я на прозрачный намек жены.
– Пойдешь! И я пойду! Куда мы денемся. В противогазах спать неудобно, я так думаю! Да и нет их тут у «И». Наверное.
– Ладно. Понятно. Пойдем. – Я согласился довольно быстро, стоило только подумать о.… В общем, быстро я согласился.
– Слушай, такая штука получается, интересная. Я когда кричал на нее и ошибся со словом, то был очень зол на собаку. Так?
Жена молча кивнула, никак не комментируя моё заявление.
– Рак свистнул сразу после этого. Так?
Опять молчаливый кивок.
– Значит… Значит надо опять на нее разозлиться и крикнуть обратное слово.
– Какое… обратное?
– Ну как какое? – я уже чувствовал, что начинаю злиться на всех. – Тогда я ошибся и сказал «станешь большой», а теперь надо сказать «станешь маленькой». И все!
– И все? – скептицизм в её голосе заставил меня задуматься, что не все так просто. Тем не менее, я сварливо заметил:
– Ну а ты что предлагаешь? Чего ты все критикуешь?
– Да я не критикую, – обиделась жена. – Просто ты уверен, что в случае исполнения желания Краля не станет совсем уж маленькой? Может другое слово надо? Например… как прежде? Подойдет?
Я призадумался.
– Не… здесь должно быть ясно и четко сказано. Тогда я ошибся и произнес вместо слова «взрослой» слово «большой»… Теперь надо…
Наступило траурное молчание, нарушаемое лишь хрустом мощных челюстей Кралюги.
Как можно веселее я продолжил:
– А еще надо мне думать, что бы рак свистнул ПОД горой.
– Вот тебе на! – удивилась жена. – А почем ПОД, а не НАД?
– А потому что, – неожиданно со злостью на всех и на себя вскипел я, – потому что, судя по размерам собаки, эта сволочь клешастая первый раз свистел именно на горе!!!
Бу-бух! Бдам-с! Тудудух! – раздалось из коридора, и в кухню заскочила наша огромная, лохматая радость. Хрусть, – подломились ножки скамьи, на которой я сидел, так как не выдержали столь радостного прыжка огромной псины мне на коленки.
– Кра-а-аля, твою мать, – свирепо закричала жена, поскольку тоже упала со скамейки, ударившись при этом очень больно об угол стола ухом. Однако быстро вскочила и заорала на собаку так, что мы стали уменьшились в размерах безо всякого на то желания и свиста рака.
– Ты меня достала, гадина! А ну быстро угомонись и вернись взад, как и была! Быс-с-стро!
Она внезапно замолчала, так как за окном раздался мне уже знакомый тихий, неприятный свист.
Мы нервно переглянулись. Ничего. Ну, может, кроме того, что Краля и вправду стала чуток поменьше по причине скукоживания в один невинный белый пуфик.
– Э-э-э, – я нервно сглотнул. – А ты что сейчас пожелала-то? Кстати и рак свистнул! Слышала?
– Слышала. Ну и что? Ничего не случилось же? Кстати, а как я сказала?
Я сдержанно хихикнул.
– Ты сказала… ф-р-р… Ты сказала, вернись в зад, как и была… Прости… – и я залился хохотом. Какое-то время она гневливо смотрела на меня. Потом, сдерживаясь от смешка, произнесла:
– Я… я сказала… взад… то есть назад… – и тут же залилась хохотом, как и я.
Смеялись мы долго. Через какое-то время к нам присоединилась и Краля. А потом она закрутилась на месте, и мне срочно пришлось бежать с ней на улицу. Уже без поводка, так собака хоть и осталась большой, но повзрослела точно. (Конечно, повзрослела, как тут не станешь взрослой, когда главная сука готова была её прибить).
Уже ложась спать, я подумал: «Сплошные мучения с такой собакой. Куда не кинь, везде клин…». И заснул.
Утром мы с женой подскочили как по будильнику. В ногах лежала наша маленькая пушистая хохлатая собака. И зевала.
– Кралечка! – воскликнули мы с женой одновременно. И переглянувшись, продолжили:
– Так это был сон? На двоих?
Выйдя на кухню я не нашел ни одного признака вчерашнего разгрома. Скамейка была цела. Сковородки и кастрюли стояли на месте. Этажерка и вешалка в коридоре выглядели девственно целыми. И даже клетка для попугая была не помята.