Шрифт:
БОЛЬШАЯ
Эпиграф
В нашем зверинце всё бывает: и рак свистит, и бык летает.
Как только свистнет где-то рак, так бык на голову нам – шмяк!
А. Бунаков
Ах, так!?
Злой и нетрезвый дедушка Мороз
Пролог
Черт его знает (или дедушка Мороз), как нас с женой занесло на дачу к моему приятелю, да еще и в его отсутствие. Но второе января – это второе января! Мало ли чего бывает! Так что есть факт; очутились мы на даче втроем: я, жена и маленькая китайская хохлатая пушистая собачья сволочь.
Вообще-то, до этих событий на даче (произошедших в ночь с 3-го на 4-го января) я считал, что Краля (так зовут нашу пушистую, хохлатую собачку) вполне себе нормальное животное. Ну с прибабахами! А кто из собак без них-то? (Без них собака вовсе даже и не собака – так, амеба!). Ну жадная до еды, особенно до фруктов и сыра. Ну иногда нагадит не там где нужно… Бывает! Но не полная же сволочь? Ох, как я ошибался! Однако все по порядку.
Прежде чем начать свой рассказ, я воспользуюсь словами Федора Михайловича, дабы искушенный читатель не заподозрил меня в какой-то мистификации или, чего доброго, в злостном надувательстве фактов. «…Как хроникер, я ограничиваюсь лишь тем, что представляю события в точном виде, точно так, как они произошли, и не виноват, если они покажутся невероятными…». Будучи полностью согласный с вышеприведенными словами господина Достоевского, я и попытался изложить в виде некой хроники те необъяснимые и чудовищные события, которые произошли с нами недалеко от столицы в подмосковном коттедже N. (И не совсем моя вина, что хроника несколько… м-м-м… дискретна… Новый год, знаете ли)!
Помню электричку… шампанское…. Деда Моро… нет, точнее шапку деда Мороза… Свою жену…. Тоже помню! И Кралю выглядывающую озорными глазенками из-за пазухи. Чьей, кстати?
Почему поехали? Какие цели преследовали? Ни тогда, ни сейчас вспомнить этого я не смог. В памяти осталось, что у себя на даче мы выгуляли и покормили наших собак (семейную пару немецких овчарок и их детей подростков). Угу-угу! А как это нас понесло в пустующую дачу «И…»? Эх! Чужой мотив – потемки! В смысле, мой мозг на тот момент явно являлся по отношению ко мне чужим.
Ладно, – это все лирика, перейдем к физике. То есть к хронике.
Вечер. Второе января.
Желание.
Мы уже засыпали, как Крале вдруг приспичило поиграть (это трехлетней-то взрослой суке?).
Игры китайской хохлатой гадины заключались в следующем; бешеный спурт с одновременным преодолением и разрушением препятствий; с окончательным финишем на голове у подвернувшегося гомо сапиенса, а в случае промаха – на ближайшем подходящем (или не очень, что чаще) объекте. (На данный момент это оказалась стойка для компакт-дисков). Хорошо, что её маленький рост и вес препятствовали глобальности разрушений. (Хотя – это как посмотреть!). В общем, когда она в очередной раз попыталась использовать многострадальную стойку в виде очередного плацдарма для прыжка на жалюзи, я не выдержал.
И заорал (перепугав жену и заодно самого себя): «Да когда же ты станешь большой…!!!! (Эх, кто ясно мыслит, тот ясно понимает последствия!). И в тот же момент (когда кричал такое пожелание) я услышал тихий, странный свист за окном.
Краля явно ужаснулась моей звуковой атаке, а поэтому тихим сапом заползла на диван нам в ноги и через какое-то время сладко засопела. Жена тоже заснула очень быстро.
Я же, проваливаясь в спасительный сон, подумал: «Как-то не так я выразился. И что за странное выражение – рак на горе свистнет? Почему на горе, а не, скажем, под горой? Странно!».
О своей последней мысли (или как говорят люди рискованных профессий – крайней) я вспомнил только утром. И утро было тяжелое…
Утро. Третье января.
Часть первая: пробуждение.
Утро было тяжелое. И, поверьте, дело не совсем в том, что накануне состоялся яростный и тяжелый бой с отвратительным чудовищем под всем известным названием зеленый пузырчатый змий (водка + шампанское = ужас, ужас!). Причины тяжести были вполне физически ощутимы. И не в голове (хотя там тоже, конечно), но…
Еще не разлепив глаза, я почувствовал; что-то (или кто-то?) большое, тяжелое и… м-м-м… живое (?) лежит на моих ногах. Лежит и, что самое ужасное и непонятное, храпит. Вкусно так, храпит, жарко! С подсвистом и сопением. Одним словом, не по-человечески храпит. И, кстати, не по-собачьи.
Я открыл один глаз и сразу же наткнулся на такой же одинокий взгляд жены. В её одиночном взоре неясно читалось недоумение с вкраплениями маленькой паники.
Я тихо, одними губами, прошептал:
– Тяжело? – после чего, дабы подтвердить конкретность своего вопроса, скосил открытый глаз насколько возможно книзу постели.
Видимо от такой сигнализации меня изрядно перекосило. Поэтому жена ответила очень лапидарно, но зато, открыв второй глаз и уже с долей испуга за меня, а не перед тем неизвестным, что лежало в ногах.
– Угу.
Такой короткий ответ меня, почему-то, отчасти успокоил. Я открыл второй глаз и потом опять медленно мигнул обоими глазами, как бы сообщая ей, что у меня все нормально, все будет хорошо. Такого рода зрительно-мимическая гимнастика успокоила и мою жену и меня (хотя ее, такие мои экзерсисы, кажется, напрягли еще больше).