Больше, чем просто дружба
Шрифт:
Мне кажется, или он действительно это только что сказал: он действительно жалеет, что не был внимателен ко мне в детстве, или я снова себе что-то придумываю?
– Василиса, - мягко произносит он. И по моему телу пробегает разряд от страха, страха, что я сейчас могу узнать то, что мне не следует:
– Я тебя просто прошу, будь подальше от Драгоциев,- повторяет отец слова Марка, и теперь мне начинает действительно казаться, что в семье Фэша все еще хуже, чем есть на самом деле.
– Тот мужчина, с которым вы сегодня говорили, и есть Астрогор,- отец выдержал паузу, словно для подчеркивания всей проблематичности
– И-и-и?- заинтригованно протянула я, напоминая отцу, что он собирался что-то мне сказать, хотя боялась, что если я подам голос, то отец замолчит, или хуже того – выгонит из кабинета.
– Василиса,- повторил он в сотый раз, словно пытаясь настроиться,- Я просто не хочу, чтобы ты повторила ошибку своей матери,- мягко заканчивает он, не убирая своих рук, а вот я отворачиваю от него лицо, не желая того, чтобы он видел, как краснеют мои глаза, а по подсознанию бегают жуткие картинки.
– С чего ты взял, что я повторяю ее ошибку? – с трудом проговорила я, давясь собственными слезами, а в голове крутиться лишь одна мысль: лишь бы не заплакать.
– Я просто прощу тебя быть подальше от семьи Драгоциев,- игнорируя мой вопрос, продолжает отец, крепче сжимая мои ладони.
– Давай я тебе все подробно объясню,- словно спрашивая, говорит отец. Я подсознательно не желаю знать эту историю, мне и этого хватает, хватает того, что я знаю – чтобы не спать по ночам, чтобы просыпаться в холодном поту, чтобы, черт возьми, реветь в подушку по ночам.
– Д-Давай,- голос предательски дрожит, но и объяснить этот страх я не могу, страх перед чем? Или перед кем?
– Уф, это труднее чем я думал,- тяжело вздыхает отец, отходя от меня взъерошивая волосы, и поворачиваясь к окну, за которым уже густая темнота, и лишь луна сияет, освещая комнату, создавая полутень, после того, как отец выключил свет, ссылаясь на то, что ему так будет проще:
– За пять лет до твоего рождения,- тихо начал говорить отец, и по тону было слышно, что ему тяжело говорить, тяжело вспоминать все то,- Астрогор решил поделить бизнес, его не устраивало то что… Давай по другому,- сдался отец задергивая шторы поглощая комнату в вязкую тьму.
Его серо-зеленые глаза, странно блестели в темное, и я едва улавливала его шаг, то, как он садится в кресло, я боялась даже пошевельнуться, неправильно вздохнуть или выдохнуть. Все тело сковал непонятный мне страх.
– Астрогор всю жизнь считал, что он единолично обязан править семейным бизнесом, и что удел его брата и сестры это его рабочие. И Диаман ни на что не жаловался, он воспринимал все как должное. Но вот когда Диаман женился на Селене, а ее отец был главой спонсоров компании Драгоциев,- добавил отец, отворачиваясь от меня обращая свой взор на книги,- То Диаман решил, что он тоже имеет полное право стать главой компании, и естественно Астрогор этого не одобрил,- горько усмехнулся отец, и мне четко представилось его лицо, с этим жутким оскалом.
Я невольно вжалась в кресло, продолжая его слушать…
– Астрогор счел, что лучше разделить пополам, чем потерять большую часть, но когда родился Фэшиар,- отец замолк, прокручивая в своей голове из раза в
– Появился еще один наследник и план: убить брата и заполучить всю фирму, повалился крахом. Рок – сын Астрогора, был куда старше Фэшиара, но он не имеет право на кресло главы компании,- отец не стал объяснять почему, просто решил, что мне не стоит этого знать:
– Взбешенный таким поступком, Астрогор открыто заявил, что сдаст всю компанию, что у него хватит документов, и он готов сесть сам, лишь бы компания не досталась никому. Я по глупости тоже ввязался в это дело и стал одним из акционеров их компании, и получается, что документы у него были и на меня, тогда…
Отец судорожно вздохнул, и в тишине было слышно, что он что-то бормочет.
– Тогда мама выкрала документы,- закончила я за него, хотя эти слова мне дались с огромным трудом, но пересилив себя, я разорвала гнетущее молчание.
– Именно,- хмуро выдал отец, вставая с кресла, словно не зная, куда себя деть,- Лисса поступила очень глупо,- печально вздохнул он, сжимая кулаки да белых костяшек.
– Ты обозлился на Астрогора, что он вопреки твоей просьбе не трогать мою маму все-таки устроил на нее охоту,- шептала я сквозь слезы, зная эту историю, как свои пять пальцев, из рассказов Норта и слуг дома. Которые, на мое удивления, были ознакомлены с этой историей.
– Я не принял тебя из-за того, что знал, что пока Астрогор не догадывается о твоем существовании Лиссе ничего не грозит, ее просто нечем шантажировать. Именно поэтому я возненавидел тебя с первой минуты твоей жизни,- признался отец, заставляя меня, оторопевши, замереть в кресле.
« Возненавидел тебя…» - гулко отдается в висках адской болью, и мучительным головокружением, и я просто не в состоянии встать и наградить его звонкой пощечиной, хотя желание больше чем превелико.
– Я был таким же легкомысленным, как и твой Драгоций,- на губах отца промелькнула горестная улыбка воспоминаний прошлого.
«Не мой он! Не мой! Чей хотите, но только не мой!» - именно это я хотела крикнуть отцу, но не была в состоянии, просто не могла выдавить из себя и слова, непонятное мне чувство сковало тело, которое бил озноб от услышанного.
– Не надо историй, я знаю почему ты расстался с мамой,- шиплю я, тихо шмыгая носом, пока слезы безжалостной пеленой застилают глаза, и теперь я ничего не вижу.
– Не знаешь,- ухмыляется он, проводя рукой по моим волосам, и теперь эти прикосновения для меня омерзительны, противен его голос, его присутствие!
– Знаю,- сдавленно мычу я, даже дыхание сбивается и хочется кричать, громко, дико, хочется просто-напросто разорваться криком обиды и боли, которая внутри меня!
– Я любил, и буду ее любить,- говорит он, шагая через всю комнату, замирая у кресла Диамана внимательно изучая его,- Василиса, пойми – это раньше я мог позволить себе презирать твое существование. Но как только в мой дом попало маленькое, испуганное рыжее чудо, которое до боли в сердце напоминало мне Лиссу, я просто не мог не полюбить его. За волю, за стремление, за желание. Ведь не смотря на все ты любишь свою мать, даже не смотря на то, что считала, что она бросила тебя, ты не переставала верить в ее любовь, так же как и она,- тоскливо выдает он, садясь на край кресла, сжимая ручку в руках.