Больше, чем ты знаешь
Шрифт:
– Очень может быть. – Клер расправила вязанье, чтобы Катч мог его рассмотреть. – А как по-вашему… это похоже на шарф?
Катч придирчиво разглядывал ее творение. Клер удалось связать никак не меньше шестидесяти рядов, но каким-то непостижимым образом вязанье вдруг стало куда уже, чем было в начале.
– Эта штуковина здорово смахивает на треугольник.
– На треугольник? Правда? Выходит, я потеряла несколько петель. – Вязанье упало на колени. – Я с самого начала знала, что из этого ничего не выйдет, – уныло проговорила
– Вроде того, только на нее не так приятно смотреть – режет глаза.
– Хорошо, что я слепая.
Катч застыл с открытым ртом. Потом вдруг затрясся всем телом, и оглушительный хохот вырвался у него из груди.
– Ну вы и штучка, мисс Банкрофт! В точности как говорит Рэнд!
– По-моему, первым это сказал Шекспир, – сухо поправила она.
– Наверняка этот Шекспир имел в виду кого-то еще. А Рэнд – именно вас.
Поспешно пригнувшись, Клер опять принялась на ощупь пересчитывать петли. Бесполезно! Тяжело вздохнув, она нащупала ногой стоявшую на полу корзинку и с досадой швырнула, туда вязанье.
Хихикнув, Катч поднял книгу.
– Хотите, я вам почитаю?
– Да нет, что-то не хочется. Может, лучше поболтаем? Закрыв книгу, Катч бережно отложил ее в сторону.
– Что это у вас на уме, юная леди?
– Просто хотела спросить. Вы ведь и не думали совать нос в бумаги мистера Фостера, верно?
Катчу сразу стало неуютно. «Какая жалость, что нельзя закрыть глаза и притвориться спящим», – с досадой подумал он. – Конечно, – проворчал он, – с чего бы я стал это делать?
– А тогда кто, по-вашему, это сделал? Катч пожал плечами.
– Понятия не имею.
– Стало быть, вы взяли все на себя не потому, что хотели защитить Рэнда?
– Да нет, тут вы угадали, да только не совсем. Мне и в голову не пришло, что это мог быть он. Просто отчим наверняка пристрелил бы его, если б даже он молчал. Оррин к тому времени уже достаточно упился, чтобы начать палить во все, что движется.
– Да? Конечно, я не могла догадаться, как все это происходило… И когда раздался выстрел, я так и не поняла, кто… – Осекшись, она некоторое время молчала, прежде чем снова заговорить. – Вероятно, вы кого-то подозреваете.
– Скорее всего это был сам Оррин.
– Это не первый раз, когда он что-то делает, а потом начисто забывает об этом.
– Вот как? Никогда бы не подумала!
– Тогда, выходит, сами вы подумали на кого-то еще, верно? Клер покачала головой.
– Нет-нет, что вы, – но тут же почувствовала, что Катч ей не верит. – Ей-богу, мистер Катч! Да и потом, что там такого уж важного в книгах Оррина?
– Где-то в них спрятано заклятие.
– Заклятие Гамильтонов? Но ведь оно есть у Рэнда! Разве…
– Неужели? Лично я никогда его не видел.
– Но он читал наизусть несколько строф из него! Это было в библиотеке моего
– Да ведь Рэнд знает его наизусть! Господи, да он слышал его в детстве чуть ли не чаще, чем колыбельную!
– Вы хотите сказать, что заклятие нигде не записано… что оно просто передается от поколения к поколению?!
– Чем черт не шутит, может, и так.
«А может, и нет», – подумала Клер. Катч ведь так и не сказал ей ничего определенного.
– Вам не следовало мне об этом говорить. Ни при каких обстоятельствах, – пробормотала она.
– Это верно, – согласился Катч, – не следовало. Это касается только Гамильтонов. И хотя за столько лет, что я прожил бок о бок с ними, мне немало пришлось узнать об этом деле, я и сейчас считаю, что это их семейное дело. Да и потом… а вдруг это вы рылись в бумагах Оррина?
Брови Клер взлетели вверх.
– Неужели такое могло прийти вам в голову? – изумилась она.
Катч задумчиво вглядывался в ее лицо.
– Пришло, как видите, – признался он.
Вскочив со стула, Клер двинулась вдоль кровати, пока не остановилась у изголовья. Нагнувшись, она порывисто обняла Катча.
– Вы милый, – прошептала она. – Вы очень, очень милый. Катч широко улыбнулся.
– Приятно слышать, но, право, не знаю, чем я заслужил столь лестный комплимент.
Клер отодвинулась. Пальцы ее скользнули по его подбородку, погладили широкую щеку.
– Вы предположили, что я могла это сделать, – прошептала она, – и даже не понимаете, что это значит. Стало быть, для вас не важно, что я слепая.
Катч осторожно подвинул ее ладонь так, чтобы она могла почувствовать его широкую улыбку.
– Значит, еще как значит, – ухмыльнулся он. – Именно поэтому я и решил, что это все-таки не ваших рук дело. Вы бы провернули это дельце получше. Будь это вы, все бы осталось на своих местах и Оррин бы даже не догадался, что там кто-то побывал.
Клер рассмеялась.
– Ну, если вы думаете, что я всегда все кладу на место, то ошибаетесь! Если хотите знать, вчера я чуть ли не десять минут искала свою расческу, а книгу, которую хотела почитать, «Франкенштейн», так и не нашла. Мой сундук уже наполовину сложен, и между тем я ничего не могу отыскать.
Катч, прищелкнув языком, неодобрительно покачал головой.
– Миссис Уэбстер была бы очень разочарована.
– Согласна с вами, Катч.
Откуда-то из-за дверей донесся голос Рэнда, и Клер замерла. Дверь с шумом распахнулась.
– Могли бы сначала постучать, – наставительно произнесла она и принялась поправлять сбившиеся простыни.
– Вот так лучше, – заметил Катч, с одобрением наблюдая за ее проворными, ловкими движениями. Клер уже не улыбалась. Катч же, напротив, глядя на Рэнда, изобразил на лице полнейшее блаженство. – Она очень хорошо заботилась обо мне, пока вас не было, капитан.