Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года
Шрифт:
Личные проблемы смешивались с политическими. При всей своей неукротимой энергии Ленин, как любой человек, впадал временами в депрессию. Существовала постоянная угроза установления мира. Временами он был уверен, как и многие в России, что германский и русский дворы ведут тайные переговоры. Это было бы логично, писал Ленин, и представлял картину, как Вильгельм II и Николай II неожиданно объявят о союзе между Германией и Россией. По крайней мере, будет повод посмеяться над глупыми социалистами-патриотами с их лепетом о борьбе за свободу и против прусского милитаризма. Или еще одна его фантазия: царь притворится, что хочет заключить договор с Германией, чтобы заставить Францию и Британию предоставить ему миллиарды и все виды уступок. [229]
229
См.: Ленин В.И.
Теперь понятно, откуда Сталин и Хрущев заимствовали свои дипломатические идеи?
Эти мрачные представления приводили к тому, что временами Ленин рассматривал Швейцарию как свою Эльбу, если не остров Святой Елены. Если это так, то он по-прежнему останется революционером. Ему есть что посоветовать швейцарским социалистам. Им следует отказаться от своих «социалистических патриотов», которые заявляют, что пойдут сражаться, если Швейцария подвергнется нападению. его негодование не знало границ, когда он обращался к этим якобы социалистам, которые яростно выступали против экстремистов и иностранцев, вмешивающихся в их политику. Эти гостеприимные люди, которые в 1914 году казались ему настоящими пролетарскими революционерами, являлись теперь, по его мнению, швейцарскими копиями Мартовых и Каутских.
В то время многие русские революционеры готовились уехать в Новый Свет, в Америку. В декабре 1916 года Троцкий уехал в Америку, убежденный, что видит Европу в последний раз. Бухарин, приобретающий известность теоретик марксизма, и некоторые большевики были уже в Америке. Это кажущееся отступничество не слишком угнетало Ленина. В Америке, вероятно, тоже были социалисты-революционеры. Александра Коллонтай, с которой Ленин во время войны поддерживал переписку, должна была поехать в Америку. Не могла бы она выяснить все о многообещающей группе в Бостоне и прислать ему отчет? Находясь вдали от Нью-Йорка, он получил (неточную) информацию о фракционной борьбе русских революционеров. Троцкий «попытался захватить» руководство в эмигрантской газете «Новый мир», но, слава богу, Бухарин и другие настоящие большевики отразили его атаку. [230]
230
См.: Ленинский сборник. Т. 1. С. 282.
Владимир Ильич хотел посоветовать американским социалистам, как пробудить революционные инстинкты масс. Как насчет призыва к независимости Гавайев!
Впечатляет широкий круг его интересов. Он с энтузиазмом пишет о мелких ссорах норвежских и датских социалистов. Везде, даже в нейтральных странах, он находит вредных «социалистических шовинистов», упрекает занимающих выжидательную позицию пацифистов и приветствует горстку истинных марксистов, стремящихся к гражданской войне. В письмах забавно отражается его интернациональная позиция: их украшают фразы на иностранных языках. Отдельные английские фразы в письмах к Инессе вызывают большие сомнения в знании им английского языка, который он якобы освоил, занимаясь переводами в Сибири, а затем и в Лондоне. [231]
231
Письма к Арманд носят более личный характер, чем большинство ленинской корреспонденции того периода, не считая переписки с семьей. Это можно отнести и к особенностям советской цензуры, которая не позволила бы напечатать письма, свидетельствующие о его тесной дружбе с Зиновьевым и его женой. В одном из писем Ленин подверг критике статью Инессы о браке и свободной любви. Ленин выражал озабоченность тем, что Инесса пренебрегает классовым подходом к проблеме; основное различие не между «целующимися без любви супружескими парами» и свободной любовью, а между санкционированными церковью союзами без любви среди буржуа, интеллигентов, крестьян и идеальным гражданским браком, который якобы поддерживает рабочий класс. См.: Собр. соч. Т. 35. С. 140. В других письмах Ленин жалуется на политическую наивность Горького, негодует на высокомерие англичан. Эти письма больше напоминают переписку с очень близким другом, чем с любовницей.
Кульминацией ленинского интернационализма явился трактат об империализме, написанный им в 1916 году. Работы «Что делать?», «Государство и революция» и эта книга составили тройку наиболее значительных работ. Сегодня они известны во всем мире. По иронии судьбы крах западных государств и скандальное опровержение ленинских тезисов только усиливают интерес к его работам. Он беспощадно критиковал
Ленинская работа, по существу, является перефразированием выводов Маркса и работы английского радикала Дж. А. Гобсона «Империализм», написанной в начале XX века под влиянием Англо-бурской войны. Гобсон видел основную причину империализма, территориальной экспансии и соперничества за колонии в стремлении западных капиталистов обеспечить рынок для выгодного вложения капиталов. Английские, французские и немецкие капиталисты вкладывали денежные средства туда, где низкая стоимость рабочей силы гарантировала им высокие прибыли. Стремясь защитить свои капиталы, они обращались к правительству. Империалистическая экспансия происходила в атмосфере шовинизма, с лозунгами о «культурной миссии» и «распространении христианства». Но за этим скрывался империалист, захватывавший государственную власть, чтобы использовать ее в собственных низменных интересах.
Гобсон не мог отказать себе в удовольствии украсить тезисы обычным нонконформистским обвинением, адресованным высшему классу. Они, вероятно, получают огромное удовольствие, командуя индусами, кафрами и китайскими кули. В работе есть неуместные высказывания об охоте и лошадиных скачках, развлечениях богатых и родовитых людей. Он говорит об общей для радикалов, как левых, так и правых, мании, о грандиозном международном заговоре. Кто может быть настолько наивен, чтобы думать, что война могла бы начаться без разрешения семейства Ротшильдов? Но это выводы не марксиста, а радикального либерала. Разбуженные избиратели могли положить конец империализму. Английского капиталиста могли заставить вкладывать капиталы дома (конечно, с меньшей выгодой), помогая своим соотечественникам, вместо того чтобы эксплуатировать индусов. Высшее общество могло бы не отдыхать в тропиках, а заниматься полезным трудом у себя дома.
С точки зрения современного читателя, Гобсон слишком рискует, советуя позволить неевропейским государствам вариться в собственном соку, или, говоря современным языком, оставаться слаборазвитой страной. Бесчисленные экономисты и историки пытались продемонстрировать ошибочность его тезисов; колониальные власти не получают выгоды от своих владений; факт, что современная Европа, практически лишившаяся колоний, является более преуспевающей, чем во времена имперского владычества. Но положения Гобсона – Ленина, из-за их простоты, психологической привлекательности и благодаря тому, что процесс колонизации сопровождался беспрецедентной жесткостью и разграблением, остаются наиболее влиятельным мнением в современном мире. Эффект от этих работ подобен эффекту от теории народничества. На смену «страдающим комплексом вины аристократам» пришли страдающие от осознания своей вины жители Запада, рассуждающие о бедности и отсталости остального мира. Только бессердечный консерватор, используя статистические данные, мог бы отрицать ответственность Запада за сложившееся положение дел. Как в целом социализм, так и теория империализма вызывала противоречивые чувства великодушия и зависти, вины и гнева в нижних слоях.
Ленин превратил обличительные речи Гобсона в теоретическое и тактическое оружие воинствующего марксизма. В качестве теории оно пришлось весьма кстати, чтобы заглушить сомнения, которые каждый социалист испытывал относительно прогнозов Карла Маркса. После смерти учителя капитализм не только не сдал, а скорее усилил свои позиции, и жизнь рабочих не ухудшилась, а, наоборот, улучшилась. Теперь в одно мгновение можно было найти объяснение кажущемуся противоречию и наконец-то доказать несостоятельность ревизионистов. Английские, французские и немецкие рабочие косвенным путем получили выгоду от эксплуатации своих африканских и азиатских братьев. Западный капитализм мог позволить себе за счет колоний сбросить больше крошек со своего стола собственному рабочему классу. Маркс был реабилитирован. Просто выполнение его прогнозов было отодвинуто из-за вновь открывшегося обстоятельства – империализма.
В ленинской схеме то, что Гобсон считал устранимым злом, стало неизбежной особенностью исторического развития. Западный капитализм 1870-х годов миновал конструктивную, прогрессивную стадию, свободное соревнование уступило место монополиям и концернам, безнадежной борьбе за то, чтобы остановить падение прибыли в собственной стране. Тогда монополии прибегли к захвату дешевого сырья за границей, в слаборазвитых и в таких «полуколониальных» странах, как Китай и страны Латинской Америки. Затем великие державы поделили «сферы влияния». А далее последовала конкурентная борьба за обладание рынками и колониями. Следовательно, империализм есть высшая, а значит, последняя стадия капитализма.