Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою
Шрифт:
Сама же и ответила:
– Мы видим либо приключившийся с господином коммодором совершенно неожиданный инсульт. Либо – банальный бунт на корабле, начинающийся, как водится, с убийства капитана. Только вот состав заговорщиков… кажется… мне… – Мария говорила всё медленнее, язык совершенно не слушался, и в глазах плыло. Ещё секунда, и с ней случится то, что уже произошло с командиром. Инсульт не инсульт, но тотальное поражение речевых и двигательных центров. А вот сознание пока сохранялось. Такая специфика испытанной на Честере программы – новая задача накладывалась на мыслящий, но отключённый от своих эффекторов мозг.
Егор уже лежал на полу, сражённый мгновенным параличом.
Слишком неожиданно всё случилось. Именно к такому повороту событий никто не был готов. Мистер Уилки оказался сообразительнее всех. Только валькирия появилась и заговорила, он быстрым движением, пока никто не помешал, повернул верньер одного из своих устройств. На его метнувшуюся к пульту руку никто не обратил внимания – все смотрели совсем не туда, куда стоило бы, да и Мария неизвестно с чего разболталась сверх меры. Видимо, на неё так своеобразно подействовало плавно наращивавшее свою напряжённость психополе.
Только Френч и его сотрудники не учли того факта, что Варламова, пусть и была анатомически и физиологически совершенно нормальным человеком, но мозг её и психика функционировали несколько в другом режиме, «на другой волне», не на той, под которую был подстроен оптимум генератора. Да кроме этого, включённый гомеостат хотя и не нейтрализовал внешнее психополе, но значительно повышал общую резистентность организма валькирии. Проще говоря, до последней возможности не позволял ей потерять сознание и контроль над своим телом. Точно так же она держалась бы на ногах и сохраняла сознание даже с простреленным сердцем, пока организм затягивал рану и подключал резервные источники жизненных сил.
Маша совершенно инстинктивно, не зная об ориентации психополя, просто чтобы расширить сектор обстрела и получить большую свободу действий, попыталась отскочить назад, к комингсу двери.
Отскочить – слишком сильно сказано, она качнулась назад и сделала два шага, еле-еле сохраняя равновесие и напоминая сильно пьяного, из последних сил держащегося на ногах человека. Ноги подгибались, и глаза, словно дымом, затягивало серой мутью. Очень трудно стало вдыхать густой и липкий воздух.
Целую секунду учёная братия напряжённо ждала – когда же упадёт, наконец, эта девчонка без чувств, как её напарники, и не успеет ли сначала перекрестить салон длинной автоматной очередью. Ствол она так и не опустила, значит – несколько пуль наверняка кому-то достанутся. Вопрос – кому конкретно.
Девушка, выйдя из фокуса магического эллипса, пришла в себя так же быстро, как и начала впадать в транс. И злость её охватила нешуточная. Всё же совсем обычной девушкой она до сих пор не стала. Когда начали действовать глубинные стереотипы, наносная культура, приобретённая за последний год, ещё удерживалась, но уже еле-еле. Реакция разъярённой пантеры была бы более естественной, чем старательно удерживаемая личина девицы Варламовой, якобы внучки-правнучки знаменитых композиторов, актёров и многих поколений военнослужащих дворян.
Пули короткой, в три патрона, очереди разметали седеющие волосы и оставили глубокую царапину на куполообразном черепе доктора физики и философии, оправдавшего-таки свою полубандитскую внешность. Мария подсознательно зафиксировала его движение к пульту, и теперь, когда возникла необходимость, могла бы с точностью указать, какой именно тумблер включил учёный. Просто в тот момент она
– То, что голова ещё цела, это не ваша удача, а мой каприз, – сообщила девушка, окончательно приходя в обычную психологическую и физическую форму. – Пока я не устроила принудительную вентиляцию в каждом из находящихся в пределах прямого выстрела организмов – немедленно привести моих друзей в исходное состояние, – подпоручик мельком взглянула на магазин своего автомата, как бы прикидывая, не раздаёт ли несбыточных обещаний, то есть – хватит ли патронов на каждого из присутствующих. Кивнула успокоенно-удовлетворённо. – Минуты вам достаточно на обратную операцию или требуется дополнительная стимуляция?
Снова взгляд на «ППС» с открытым затвором на боевом взводе, теперь чуть более задумчивый. И совсем лёгкая мечтательная улыбка, скользнувшая по губам.
Речь красавицы, столь виртуозно владеющей своим огнестрельным оружием, сама по себе оказала на присутствующих воспитательное воздействие. Они просто не знали, что валькирии были с детства приучены формулировать свои мысли ясно, доходчиво, в наиболее подходящей к обстоятельствам стилистике и тональности. Разумеется, окажись Маша в положении Кристины, на одесской Молдаванке с её специфическими аборигенами, она легко сумела бы использовать лексикон, экспрессию и неповторимый акцент торговки с Привоза или «воровки на доверии», но здесь избранный ею стиль был более уместен.
– Время пошло…
Одной левой рукой, не опуская автомата, она извлекла из нагрудного кармана портсигар, прихватила губами фильтр сигареты, заодно выставила на клавиатуре команду «Переход». Предварительную. Вдруг ситуация потребует экстренной эвакуации. Тогда стандартного резерва «растянутого настоящего» хватит ей, чтобы выскочить с корабля в Замок, даже если неприятный тип в белом халате нажмёт сейчас, к примеру, невидимой отсюда ногой кнопку самоликвидации.
Однако на такую героическую глупость мистер Уилки и все его коллеги отнюдь не ориентировались.
Прикурив, Маша выпустила дым и на всякий случай сообщила в пространство между собой и учёными:
– Такая сигарета горит в среднем две минуты, а я до фильтра докуривать привычки не имею…
– Не беспокойтесь, мисс, всё будет в полном порядке. Я уже снял поле. Ваши друзья как раз через минуту-другую начнут приходить в себя. Только, прошу вас, больше не делайте опрометчивых движений… Мы, честное слово, не хотели вам ничего дурного, мы, напротив, второпях приняли вас за пособников командира и, так сказать…
Варламова присела на край лабораторного стола, сбила о какой-то прибор удлиняющийся столбик пепла.
– Хватит трепаться. Все моидвижения исключительно целенаправленные. От опрометчивых следует воздерживаться вам. Сегодня в особенности. Это явно не ваш день. Но если его переживёте, в дальнейшем такая привычка лишней тоже не будет…
Видно было, что прелестная русская спецназовка не прочь поболтать на общефилософские темы даже в такой обстановке. Это сразу успокоило сотрудников, не имеющих непосредственного отношения к руководству «проектом», а один программист в дальнем углу с радостью и некоторым стыдом за неподвластную разуму физическую реакцию организма вдруг понял, что влюбился в эту славянскую Лорелею раз и навсегда. И, прикажи она, без колебаний воткнул бы кинжал (будь он у него) в спину самого профессора Френча, а пуще того – мерзавца Уилки, дерзнувшего посягнуть на жизнь этого ангела, пусть и вооружённого в данный момент. Но ведь мир так груб и несовершенен, как ещё слабой девушке защитить свою жизнь и честь?