Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…
Шрифт:
Полевой штаб Тарханова – Секонда незаметно, но в полном соответствии с законами Паркинсона разросся уже до трёх десятков человек, всего за несколько часов! А что вы хотите – непрерывно возникали новые, ранее не предусмотренные проблемы, вопросы и затруднения, вот и приходилось назначать для их скорейшего разрешения всё новых и новых людей.
Были намечены места сбора личного состава вновь формируемых подразделений, пункты выдачи оружия и боепитания.
Мятлев отдал команду собрать по тревоге всех сотрудников курируемых им управлений, не задумываясь, кто каких придерживается политических или эмоциональных взглядов. Главное, чтобы люди явились по месту службы или в указанные места, а там уже всё становится просто и понятно. Если не дезертировал, прибыл по команде и очутился в «общей
Не было больше необходимости ехать за оружием на дальние базы хранения. В самом городе нашлось достаточно арсеналов на любой вкус. Например, прекрасно можно было снабжать добровольцев, да и кадровых сотрудников, со складов оружейных магазинов «Кольчуга» и им подобных. Импортные нарезные винтовки с шикарной оптикой, к примеру, ничем были не хуже штатных «СВД». А для правильныхстрелков – намного лучше. То же касается крупнокалиберных гладкостволов. Выглядит солидно, и в ближнем бою незаменимо. Особенно учитывая, что широкомасштабные боевые действия с применением чего-то мощнее ручных пулемётов в городе вести не планировалось.
Это стало ясно после разгрома «Зубра» – единственной высокопрофессиональной силы, с помощью которой можно было бы ещё вчера к концу дня «вопрос о власти» считать решённым. Не то время на дворе, не семнадцатый год. Москва с Московской областью – не Ливия, не Сирия, не Ливан. И темперамент у народа не тот, и боевого оружия на руках практически ноль. Хорошо, если найдётся один дробовик на сотню взрослых мужиков. Приличной гражданской войны в таком варианте не развернуть. Если б вчера нашёлся кто-то решительный и авторитетный, заявивший, что власть уже взял, а честные и открытые выборы нового главы государства проведёт где-нибудь следующей весной или вообще после Всенародного Земского собора пополам с Учредительным собранием – так бы оно и вышло. Особенно если всем одномоментно вдвое-втрое зарплату и пенсии поднять, а все нераспроданные квартиры в новостройках бесплатно раздать очередникам. В обмен на все золотовалютные резервы государства плюс печатные станки Гознака – весьма выгодная и политически безупречная сделка.
Но отваги, воли и решимости не хватило ни у кого. Их не было и у Президента тоже. То есть образовалась классическая, хрестоматийная историческая развилка. Вроде как сама собой, в чистом поле, что называется. И чтобы миновать её, рвануть напрямик, сминая гусеницами камень с пресловутым предложением-предупреждением: «Направо пойдёшь, налево пойдёшь…», достаточно оказалось просто немного выйти из плоскости стереотипов и предрассудков. С силами ненамного больше тех, что уже были введены в бой мятежниками, и неизмеримо меньшими, чем те могли мобилизовать в течение бездарно потерянной ночи. Но – иначе ориентированными и мотивированными.
Пока не прибыли и не разместились в отведённых им кремлёвских помещениях Тарханов, Секонд, ещё несколько императорских генштабистов во главе с фон Ферзеном, Фёст самостоятельно направлял своих девушек в сопровождении «проводников» по указанным Ашинбергасом адресам для изъятия ключевых фигур того или иного «веса» и значения.
До сих пор не только обыватели, но и очень серьёзные, «деловые» люди считают, что система всяких там «пятёрок», «десяток» или «отраслевых референтур» способствует конспирации и оберегает от одномоментного тотального разгрома организации. Во времена народовольцев или подпольной борьбы с фашистскими оккупантами такая схема, случалось, срабатывала. Но только в случае, если враг случайно, именно случайно, выдёргивал одну из средних или низовых фигур. Те действительно могли не знать никого, кроме ближайших соратников, и на них цепочка обрывалась. Но если удавалось прихватить кого-то из руководства, система срабатывала против себя. Если спокойный, рассудительный контрразведчик имел возможность изымать ключевые фигуры, не озабочиваясь «пехотой» и не стараясь, чтобы угодить начальству «дать немедленный результат» – машина переставала работать сама собой, как радиоприёмник без батареек.
А ещё Вадим послал группы, составленные поровну из людей Хворостова и «печенегов» или штурмгвардейцев к зданиям посольств более-менее значимых государств, имевших неосторожность в предыдущую историческую эпохувыражать сочувствие, моральную или материальную поддержку «борцам с кровавым авторитарным режимом». С простой инструкцией – «всех выпускать, никого из посторонних не подпускать». На всякий случай.
Вновь, только теперь уже «нашей стороной» были заблокированы операторы сотовой связи. По обычной проводной и по радио Мятлев уже вполне официально, от имени Верховного главнокомандующего и себя лично, как министра «сразу всего», подтвердил и значительно устрожил ранее объявленный им запрет на пересечение воздушных, сухопутных и морских границ «нижеперечисленным лицам»… Теперь для скорости и упрощения процедуры «от ворот поворот до особого распоряжения» получали вообще все обладатели дипломатических и служебных паспортов. А общегражданских – выборочно.
Нигде ничего не горит, кому положено, и через два-три дня выедут, прочим придётся или задержаться на неопределённый срок, или пешком и вплавь, контрабандистскими тропами пробираться через украинские, прибалтийские, грузинские границы. Дело муторное и крайне опасное, что известно хотя бы по судьбе О.И. Бендера.
В чём заключается разница между классическими революциями, происходящими по законам исторического материализма, ведущими к сменам экономических формаций, и верхушечными переворотами? Именно в том, что вовлечён в них крайне узкий круг людей, каждый из которых является не «миллионных масс частицей», как писал пролетарский поэт, а непосредственно и активно действующим субъектом, «вершителем истории», неважно, с каким знаком, и с реально занимаемой должностью. Поэтому обычно перевороты, мятежи и тому подобные эксцессы либо удаются сразу, либо так же сразу терпят поражение. Не может быть и речи о каких-то «этапах», «фазах», «приливах и откатах», какими характеризовалась, например, классическая Великая Французская революция.
К десяти часам утра основная часть работы была сделана. Что толку от наличия тысяч людей, готовых и способных демонтировать прежнюю систему власти и начинать создавать новую, сотен имеющих право и возможность вывести на улицы целые подразделения «людей с ружьём» – райотделы милиции, отряды ОМОНа и СОБРа, роты охраны зон и следственных изоляторов? Они не получали никаких команд, не имели связи и запасных каналов управления, вообще не представляли общей картины происходящего. Многие даже не имели понятия, что проходят по секретным планам как структурные боевые единицы антиправительственного заговора.
Кремль был занят за несколько минут. К Боровицким воротам подъехали три БТРа, БМП-3 и незнакомой модели бронеавтомобиль с пулемётной спаркой, за ними несколько грузовиков с солдатами в чёрно-зелёно-жёлтых камуфляжах и голубых беретах (на складах их нашлось достаточно, чтобы заменить не совсем здесь уместные своим видом каски штурмгвардейцев). Из броневика вышел Президент в военной форме с нашивкой «Верховный главнокомандующий», в нескольких словах объяснил построенному гарнизону смысл текущего момента и ближайшие перспективы, после чего проследовал в свои апартаменты. Дальше распоряжаться Президентским полком и отдавать приказы от имени Главковерха командирам дислоцированных в Москве частей, училищ и академий начал Мятлев, назначенный, в добавление к министерскому посту, ещё и секретарём Совета безопасности.
Рядом с ним постоянно находился Берестин с собственным, выделенным Тархановым комендантским взводом, и Герта, видимо, в роли личной телохранительницы. Узнав о назначении Мятлева на высокие посты, Инга ей хитро подмигнула. «Высоко, мол, залетела, мать! Теперь главное – не сдавать захваченных высот!» При этом девушка ощутила лёгкий укол зависти. Так отчего-то вышло, что теперь только она одна осталась обделённой. И сама ни в кого не влюбилась, и на неё никто внимания не обратил. Что делать – все достойные мужчины увлеклись другими, а ей как быть? Штатские за пределами гарнизонной ограды для неё не существовали, других серьёзных кандидатур просто не было в поле зрения. Не с поручиками же из соседних рот любовь крутить?