Большой облом
Шрифт:
Мерехлюндия, почуяв поживу, вновь стала проявлять свой коварный нрав, – красться в одурманенное самокритикой сердце тихой сапой. И десяти лет не пройдет, как он превратится в старого облезлого холостяка, спасающегося тайным пьянством от вечных спутников человека: Тревоги, Ужаса, Суеверий. А ведь как легко и просто все когда-то казалось! Всего и делов, что присмотреть себе влиятельного друга, вычислить престижную возлюбленную, рассчитать до мелочей вечное счастье… Да, в восемнадцать лет мир полон черно-белых истин. В тридцать – окрашен в тысячи мрачно-серых тонов. И только в пору зрелости начинаешь понимать: мир ни при чем, все дело в оптике. Странно, с чего бы его оптике быть тусклой? Вроде бы он имеет всё, что можно иметь: здоровье, интерес к жизни и даже некоторую удовлетворенность ею. Но вот тянет его подчас сделаться отшельником, мечтателем, романтиком, – в лучшем смысле этого гадкого слова. Может, это реакция на богатство? Не зря ведь говорят, что с богатства начинается рабство. А рабство ведет к духовной нищете. Нищие же духом блаженны, ибо их есть Царство Небесное. Следовательно, он на правильном пути…
От такого несколько неожиданного вывода Станислав Эдуардович едва не полоснул себя бритвой по горлу. То есть он полоснул, и если бы его бритва принадлежала к числу обычных кровожадненьких бритв, – из тех, что рекламируют
Вообще, относительно мечтаний Станислава Эдуардовича Кульчицкого следует заметить, что они всегда отличались удивительной последовательностью и принципиальной достижимостью. Как мечтатель Станислав Эдуардович был чужд тщеславия иных изощренцев, предпочитающих иметь исключительно несбыточные мечтания, ибо грош цена тому мечтателю, чья мечта сбылась. В школе он мечтал поступить в торговый институт. В институте, подрабатывая в ресторане официантом, мечтал о должности администратора в том же ресторане. Сделавшись администратором, положил глаз на директорское кресло. Став, наконец, директором, принялся грезить о комфортабельном доме и шикарной машине, да не абы какой, а о конкретной – белом «Мерседесе» без верха (кабриолете – если быть точным и изящным). Добившись и того и другого, немедленно обратил свои мечтательные взоры на солидный счет в швейцарском банке, океанскую яхту не менее шестидесяти метров длинной и… красивую, образованную, хозяйственную и без памяти влюбленную в своего мужа, то есть в него, в Кульчицкого, жену. Why not ladies and gentlemen? [12] Нормальный мужик, – не скопидом, не брюзга, не умник, даже не бисексуал. К тому же денежный; сказывают, в швейцарском банке счет имеет, а в итальянских доках вот-вот со стапелей яхту его на воду спустят. Опять же дом о шести спальнях и одном бассейне, два автомобиля, влиятельные знакомства, блистательные наряды, недурственная наружность. Неудивительно, что Станислав Эдуардович приобрел репутацию одного из самых завидных женихов побережья. Особым успехом он пользовался у тех разборчивых невест, что мечтают не просто удачно выйти замуж, но еще и красиво. То есть с долгими романтическими ухаживаниями, лирическими прогулками под луной на собственном катере жениха и чинными кутежами в лучших клубах и ресторанах. Словом, Агафья Тихоновна, то бишь Станислав Эдуардович, оказался в большом затруднении, – количество хорошеньких женщин, мечтавших сделаться его верными и любящими супругами, тянуло на приличный гарем. Причем некоторые из этого списка при ближайшем рассмотрении оказались замужем, обремененные детьми, свекровями и другими нервными привычками законного сожительства. И хотя они клятвенно обещали ко дню свадьбы напрочь избавиться от этих незначительных недостатков, Кульчицкий, не без внутренней борьбы, вынужден был, как обожают говорить американцы, сбросить их со счетов. Да и вообще, не станем скрывать, в результате этих матримониальных хлопот его природная доверчивость была порядком поколеблена в своих основаниях. Порой ему даже казалось, что за его деньги любая из претенденток готова почти на всё, кроме, разумеется, предательства родины, супружеской измены и группового секса. Хотя в последнем Станислав Эдуардович не был так же прочно уверен, как в первых двух. В отчаянии он горько сожалел, что в молодые годы не женился как все: по пьяне, по глупости, по половой дури. А ведь мог – чего-чего, а этого добра всегда хватало. И тогда он с несвойственной ему мудростью решил жениться на той, с кем впервые почувствует себя дорогим, любимым, бесценным и единственным. Каким-то таинственным образом весть о новом критерии отбора стала известна всему выводку претенденток. Между прочим, к вящему их одобрению. Пора, давно пора на деле выяснить, кто ему пара. К тому же чрезмерная галантность вредит рождаемости не меньше, чем хроническая импотенция… Каково же было их разочарование, когда обнаружилось, что чувствовать себя дорогим, любимым и единственным Кульчицкий собирается не иначе, как только через импортные презервативы со всякими прибамбасами вроде усиков, бороздок, шестеренок и колесиков. Даже замужние кандидатки охолонились, призадумались. Зато был окончательно развеян миф о непомерной самовлюбленности Станислава Эдуардовича. Всем стало ясно, что если он и любит себя, то все же не до такой эгоистической степени, чтобы не разделить этого чувства с достойной кандидаткой в жены. Согласитесь, не всякий холостяк способен на такие жертвы.
12
Почему нет, леди и джентльмены? (англ.).
С тех пор молва и нарекла его «плейбоем». Поэтому когда в мэрии возникла гениальная идея учредить в Южноморске первое в мире учебное заведение, которое поставит подготовку плейбоев на научную основу, власти без обиняков обратились за помощью к Станиславу Эдуардовичу. Из чего народной молвой был сделан логичный вывод, что именно образ жизни Кульчицкого навел одного из помощников мэра на эту светлую мысль.
Польщенный Кульчицкий незамедлительно прибыл на Ратушную площадь для встречи с мэром. Встреча состоялась в Круглой гостиной и прошла, несмотря на умеренное количество поданных напитков, в теплой дружеской атмосфере взаимопонимания и взаимопомощи. Мэр произвел на Кульчицкого весьма благоприятное впечатление. Причем не только своей почтенной профессорской внешностью, но и умением складно, гладко и велеречиво говорить, не гнушаясь шутки и забористых анекдотов. Что касается впечатлений мэра от встречи с Кульчицким, то о них красноречиво свидетельствовало назначение последнего почетным проректором Академии Плейбоизма. Злопыхатели, правда, утверждали, что дело тут не в личности Станислава Эдуардовича, а в количестве нулей пожертвованной им на Академию суммы, и при этом не упускали случая намекнуть, что будь сумма убедительней, Кульчицкого пожаловали бы в почетные ректоры, а не проректоры, что никоим образом не соответствовало действительности, поскольку такой должности как «почетный ректор» и вовсе нет в природе.
Будучи уже как бы официально утвержденным в приписываемом ему молвою качестве, Станислав Эдуардович счел своим долгом, отложив до времени мечты о семейном счастье, предаться подобающей его положению признанного плейбоя жизни. И с этой целью переключил свое уже отнюдь не матримониальное внимание с местных кандидаток в жены на приезжих претенденток в дамы сердца. Стоит ли говорить, что недостатка в последних он не испытывал?.. Об его галантных похождениях слагались легенды. Практически всех знаменитостей женского пола, имевших неосторожность посетить Южноморск, молва немедленно заносила в реестр его сердечных побед. Так что бедному Станиславу Эдуардовичу приходилось соответствовать: хочешь – не хочешь, тянет – не тянет, полшестого или ровно двенадцать, но будь, плейбой, любезен исполнить свое плейбойское предназначение: очаровать, обворожить, ослепить, умаслить, вскружить голову, усыпить бдительность, пустить пыль в глаза, повесить лапшу на уши, ну и еще чего-нибудь куда-нибудь ловко пристроить.
Знаменитости стоят дорого. Вскоре Станислав Эдуардович понял, что если будет продолжать плейбоить в прежнем темпе, то в недалеком будущем либо окажется у врат богадельни, либо нарушит железное правило неприкосновенности основного капитала. Возникла настоятельная необходимость увеличить свои доходы. Однако пускаться вплавь в незнакомые воды отказывался. Он не кто-нибудь, он – ресторатор, и неплохой ресторатор. А что делает ресторатор, заскучавший доходами, получаемыми с ресторана? Правильно, открывает еще один ресторан. Затем третий, четвертый, пятый, и так, пока его рестораны не обмозолят глаза и желудки всему миру. Это то, что называется «экстенсивный путь». Очень привлекательный для натур, отмеченных наполеоновским комплексом. К счастью (или – к сожалению), Станислав Эдуардович этим комплексом не страдал, поэтому он выбрал иной, противоположный, интенсивный путь. Задумка у него была интересная, но трудноосуществимая: возвести на берегу моря нечто вроде аналога знаменитого клуба «Эверглэйдс» в Палм-Бич, но с одним существенным дополнением: приглашать к себе с гастролями прославленные рестораны мира вместе со своими кухнями и развлекательными программами. Например, «Максим», «Лидо», «Сибилла», «Арагви»… Идея сколь светлая, столь и дорогостоящая, – без компаньона не потянуть.
И компаньон нашелся, да еще какой компаньон! Сам миллиардер Лядов заинтересовался проектом. Позвонил, пригласил встретиться с его представителями, обсудить, просчитать, достигнуть консенсуса, заключить сделку…
Встретиться условились в служебном кабинете Кульчицкого. Радушный хозяин поджидал гостей у черного входа в свой офис, что на Рождественской улице (бывшая Мавзолейная). На каком небе пребывал Кульчицкий, дожидаясь представителей Лядова, неизвестно, но когда они подъехали, вышли из лимузина и любезно поздоровались, Станислав Эдуардович очутился аккурат на седьмом. И то сказать: от её улыбки осветилась вся улица, да еще пара переулков в придачу.
– Анна Сергеевна…
– Кульчиц… то есть Станислав Эдуардее…ович, – не растерялся Кульчицкий.
– Поверенный в делах господина Лядова мистер Уиллард.
– How do you do?
– Очень приятно. Вас так же…
– Главный управляющий делами мистера Лядова, месье Алихан…
– Bonjour!
– Взаимно…
А мог бы ничего и не отвечать, – его деловито-открытое американское рукопожатие сказало им всё. Кроме рукопожатия Кульчицкий пробовал также овладеть каким-нибудь иностранным языком, полагая, что ему, как знатному плейбою, не пристало обходиться в своем плейбойском быту одним, пусть и великомогучим языком. Станислав Эдуардович пожелал выбрать язык Данте и Петрарки, которых, правда, не читал, но о которых был изрядно наслышан, в особенности об их великих соотечественниках: Версачи, Гуччи, Дуче… Через пару недель усиленных занятий на курсах, когда он уже мог почти безошибочно отличить «бону джорну» от «арри», которая «видерчи», изнеможенные преподаватели, нервно улыбаясь и заговариваясь, объявили, что если он богат и щедр, языки ему вообще без надобности, за него объяснятся денежные знаки, – язык, как говорится, равно для всех родной и внятный каждому, как скандальная новость…
То, что предложили Кульчицкому представители Лядова, было не совсем тем, на что он рассчитывал. Фактически ему предлагали возглавить казино с рестораном. Само собой, на уровне мировых стандартов благоустроенное. Станислав Эдуардович, нервно оглядываясь на поразившую его воображение красавицу, высказал некоторые сомнения относительно своей компетентности в игровом бизнесе. К его удивлению, партнеры поняли его правильно. Тот, которого представили как «месье», заговорил вдруг на приличном русском языке, убедительно и по существу.
– Господин Кульчицкий, думаю, вы не хуже нас понимаете, что в России любой бизнес опасен для жизни бизнесмена. Так что куда вкладывать деньги, скорее дело вашего характера, темперамента, а не прагматических способностей. Разбогатеть, как и разориться, можно в любой отрасли, начиная с торговли наркотиками и кончая производством детских ползунков. Смерть от руки конкурентов грозит нам повсюду. Слава Богу (и немножко господину Лядову), что в городе, в котором мы с вами живем, нет ни рэкета, ни криминальных разборок, ни заказных убийств. Более того, Южноморск – это единственное место на всем пространстве бывшей империи, где, так или иначе, соблюдаются принципы faire play [13] . Не мне вам говорить, что за последние пять-семь лет здесь, несмотря на все катаклизмы, сотрясающие Россию, не обанкротился ни один банк, не обесценилась ни одна акция, допущенная до участия в торгах на фондовой бирже. Уж не стану упоминать о прожиточном минимуме, который в Южноморске на порядок выше, чем по всей стране… Но обязательно упомяну об игорном бизнесе Южноморска – одной из самых процветающих отраслей, обеспечивающей население высокооплачиваемой работой, а городской бюджет тридцатью пятью процентами всех налоговых поступлений. Вам нужны наши деньги, нам необходим ваш опыт, ваши организаторские способности и, не стану скрывать, ваш имидж… Мы отдаем себе отчет в том, что наши условия несколько не соответствуют вашей идее. Но мы не против нее, мы «за», мы только предлагаем не спешить, двигаться к свершению того, что вы задумали, поступательно…
13
Честной игры (англ.).