Большой облом
Шрифт:
– Я, в общем-то, всегда догадывался, что наши кузены – люди со странностями, но не до такой же мазохистской степени! – заметил потрясенно Шипстед.
– Совершенно с вами согласен, сэр, – горячо поддержал шефа Лэш. – Хотя должен заметить, что по данным социологов, почти половину клиентуры этого шоу составляли эмигранты из России и других стран социалистического лагеря, изнемогавшие от жуткой ностальгии по утраченным несвободам.
– Послушайте, Лэш, – встрепенулся Шипстед, – а не может быть так, что Юджиномоуск – это новое шоу Турова? Тот же самый «Совьетленд», только наоборот, то есть
– Блестящая мысль, сэр! – просиял Лэш. Затем слегка припогас, призадумался. – Но если он и сделал это, то неофициально, как бы в виде хепенинга в формате перфоманса. Официально он учредил только Общество Утомленных Гедонистов… К тому же, если ваша догадка насчет «Америкэнленд» верна (а она столь остроумна, что хотелось бы, чтобы так и было), то получается, что американский и английский банки, не говоря уже о Лядове, являются пайщиками этого шоу…
– Как бы там ни было, но это соображение необходимо учесть при разработке операции.
– Слушаю, сэр.
– Насколько серьезен наш компромат на Турова?
– К сожалению, ничего существенного, сэр. Замечено, правда, что вокруг него всегда вертится много подростков обоего пола. Большей частью беспризорники и дети из неблагополучных семей. Однако никаких скандалов в этой связи пока еще не возникало. Возможно, есть смысл параллельно поработать в этом направлении, чтобы подстраховаться?
– Возможно, возможно… Но этот Туров, если память мне не изменяет, не единственный наш агент в этом городе. Кажется, мы завербовали там кого-то еще, или я ошибаюсь, Райнер?
– Вашей памяти можно только позавидовать, сэр! – на полном серьезе огрел начальство комплиментом подчиненный. – Действительно, в Южноморске у нас имеется еще один агент, находящийся в состоянии средней консервации. Агентурный псевдоним – Трутень. Это бывший полицейский, специализировавшийся на экономических преступлениях… При необходимости его можно будет подключить к операции, правда, для его активизации понадобиться определенное время…
– Вы намекаете на русскую пословицу, сложенную ими о самих себе, что-де они долго запрягают, но зато потом несутся сломя голову? – уточнил Шипстед.
Лэш ответил не сразу, видимо, колебался – шандарахнуть ли босса еще одним комплиментом или это будет уже чересчур?
– И в этом смысле тоже, сэр. Но в основном я имею в виду его упрямство. Все-таки, хоть и бывший, но полицейский… Придется приложить некоторые усилия, чтобы направить его неуемную энергию в нужное русло.
Шипстед тоже отреагировал не тотчас, – должно быть, пытался проглотить обиду из-за недополученного комплимента. В самом деле, это ж какую память надо иметь, чтобы русские пословицы наизусть помнить! Да по сравнению с ним, с сэром Александером Колтером Уэнтвортом Шипстедом, пресловутый Фуэнтес выглядит просто хроническим склеротиком!
– А если поручить расконсервацию Трутня его вербовщику… Как его там? Гэндольф?
– Мервин, сэр…
– Не вижу разницы. Я имею в виду – не ускорит ли это процесс расконсервации этого агента?
– Отличная идея, сэр! – подхватил Лэш, но тут же умерил свой восторг до уровня финансовой озабоченности. – Только боюсь, Мервин сочтет, что это задание, в виду особенностей характера Трутня, будет связано для него с повышенной степенью риска и гонорар потребует соответствующий…
– При заказе класса «А», да еще повышенной срочности, это не страшно, – отмахнулся от мелочей Шипстед. – Меня интересует другое. Я слышал, что Россия сейчас очень напоминает Чикаго тридцатых…
– Вы правильно слышали, сэр, но, к сожалению, к Южноморску это не относится. Там помимо обычной милиции, есть еще и муниципальная полиция, оснащенная по последнему слову техники. К тому же, по некоторым весьма правдоподобным сведениям, соперничающими преступными группировками достигнуто джентльменское соглашение насчет Южноморска: никаких перестрелок, заказных убийств в черте города.
– Но в таком случае этот город является прекрасным убежищем для тех, кто имеет основания опасаться за свою жизнь, – заметил Шипстед, демонстративно не скрывая довольства своей смекалкой.
– Так оно и есть, сэр. В Южноморске проживает немало приезжих нуворишей. И все они, кстати, исправно платят налоги в муниципальную казну. Для России – невиданное законопослушание.
– По-моему, это нам на руку, Райнер, вы не находите?
– Разве что на крайний случай, сэр… Дело в том, что нашими друзьями с той стороны Атлантики в последнее время замечена какая-то подозрительная активность русских спецслужб в Южноморске. Чем она вызвана, пока не ясно…
Шипстеду сообщение явно не понравилось. Он выпрямился в кресле, поджал губы.
– То есть, если я вас правильно понял, Лэш, вы не рекомендуете в данной ситуации посылать туда наших рекогносцировщиков, не так ли?
– Я предлагаю, сэр, воспользоваться на этот раз, в виде исключения, местными силами. В случае необходимости можно будет направить туда почти всех наших русских друзей, благо сейчас лето, Южноморск – курорт, и никаких подозрений это не вызовет. Да и специально разрабатывать легенды тоже не понадобится. Это сбережет нам время и деньги…
– Мне ваше предложение кажется разумным, – кивнул Шип-стед. – Но вы сами знаете, что без особого разрешения даже я не имею права нарушить инструкции. Следовательно, вам придется разработать за двое суток сразу два варианта: тот, который предложили вы, и тот, который мы обязаны разработать согласно инструкции. Привлеките столько людей, сколько сочтете нужным. Сверхурочные, премиальные, всё по высшим расценкам. Еду можете заказывать в лучших ресторанах Сохо… Я со своей стороны попытаюсь выяснить что-нибудь более определенное об этой странной активности KGB в Юджи-ноу… на интересующем нас объекте. Если это что-то серьезное, то, думаю, смогу добиться разрешения нарушить инструкцию…
Лэш встал. Шипстед последовал его примеру, – ему пришло в голову поощрить энтузиазм подчиненного рукопожатием. Англия – не Америка, рукопожатие здесь не обыденщина, но отличие. Лэш был весьма польщен. Моментально проникся всей важностью порученной ему работы. Да так глубоко, что едва не забыл о своей папке. Однако выучка сказалась, – вспомнил. Такие промахи не прощаются, немедленно заносятся в послужной список. А это сказывается на карьере, жаловании, пенсии…
Дождавшись ухода Лэша, Шипстед связался с секретаршей.