Большой пожар
Шрифт:
– - А ну, посмотрим, -- медленно принялся считать отец.
– - Как раз к тому времени, примерно через сто тридцать дней, меня похоронят на кладбище Грин Лоун.
– - Он встал, бро-сил свою газету на пол.
– - Ей-Богу, я сейчас же поговорю с ней.
Он подошел и встал в дверях в гостиную, вперив взгляд в вальсирующую Марианну. "Ля", -- подпевала она звуча-щей мелодии.
Откашлявшись, он вошел в комнату.
– - Марианна, -- сказал он.
– - "Эта древняя черная магия..." -- напевала Мариан-на.
– - Да?
Он смотрел, как извиваются в воздухе ее руки. Танцуя, она вдруг бросила на него горящий взгляд.
– - Мне надо поговорить с тобой. Он подтянул галстук на шее.
– - Да-ди-дум-дум-да-ди-дум-дум-дум, -- напевала она.
– - Ты слышишь меня?
– - вскричал он.
– - Он такой симпатичный, -- сказала она.
– - Вероятно.
– - Знаете, он кланяется и открывает передо мной двери, как настоящий дворецкий, и играет на трубе, как Гарри Джеймс, и сегодня утром он принес мне маргаритки.
– - Не сомневаюсь.
– - У него такие голубые глаза!
– - и она возвела очи к потолку.
Ничего достойного внимания он не смог узреть на по-толке.
Продолжая танцевать, она не спускала глаз с потолка, он подошел, встал рядом с ней и тоже стал глядеть на потолок, но на нем не было ни пятен от дождя, ни трещины, и он вздохнул:
– - Марианна.
– - И мы ели омаров в кафе на реке.
– - Омаров... Понятно, но все-таки нам не хотелось бы, чтобы ты ослабла, свалилась. Завтра, хотя бы на один день, ты останешься дома и поможешь своей тете Мэт вырезать салфетки...
– - Да, сэр.
И, распустив крылышки, она закружилась по комнате.
– - Ты слышала, что я тебе сказал?
– - спросил он.
– - Да, -- прошептала она.
– - Да.
– - Глаза у нее были за-крыты.
– - О да, да, да.
– - Юбка взметнулась вокруг ее ног.
– - Дядя...
– - сказала она, склонив голову, покачиваясь.
– - Так ты поможешь своей тете с салфетками?
– - вскри-чал он.
– - Ее салфетками...
– - пробормотала она.
– - Ну вот!
– - сказал он, усаживаясь на кухне с газетой в руках.
– - Вот я и поговорил с нею!
Но на следующее утро он, едва поднявшись с постели, услышал рык глушителя гоночного автомобиля и шаги сбе-гавшей по лестнице Марианны; на несколько секунд она задержалась в столовой, чтобы перехватить что-то вместо завтрака, затем остановилась перед зеркалом в ванной только для того, чтобы убедиться, что не бледна, и тут же внизу хлопнула входная дверь, послышался грохот удаляющейся машины и голоса громко распевающей парочки.
Отец схватился обеими руками за голову.
– - Салфетки!..
– - простонал он.
– - Что?
– - спросила мать.
– - Сальери, -- сказал отец.
– - Сегодня утром мы посе-тим Сальери.
– - Но Сальери открываются лишь после десяти.
– - Я подожду, -- решительно заявил отец, закрыв глаза.
В течение той ночи и еще семи безумных ночей качели у веранды, мерно поскрипывая, напевали: "назад-вперед, назад-вперед". Отец, притаившийся в гостиной, явно ис-пытывал необыкновенное облегчение, когда потягивал свою десятицентовую сигару и черри, хотя свет от сигары осве-щал скорее трагическую маску, нежели лицо. Скрипнули качели. Он замер в ожидании следующего раза. До него доносились мягкие, как крылья бабочки, звуки, легкий смех и что-то очень нежное для маленьких девичьих ушек.
– - Моя веранда, -- шептал отец.
– - Мои качели, -- жа-лобно обращался он к своей сигаре, глядя на нее.
– - Мой дом.
– - И он снова прислушивался в ожидании того, что опять раздастся скрип.
– - О Боже!
– - заключал он.
Он направился к своему рабочему столу и появился на веранде с масленкой в руках.
– - Нет-нет, не вставайте. Не беспокойтесь. Я смажу вот здесь и тут.
И он смазал машинным маслом соединения в качелях. Было темно, и он не мог разглядеть Марианну, он ощущал только ее аромат. От запаха ее духов он чуть не свалился в розовый куст. Не видел он и ее дружка.
– - Спокойной ночи, -- пожелал он.
Он вернулся в дом, сел и уже больше не слышал скрипа качелей. Теперь до его слуха доносилось лишь легкое, как порхание мотылька, биение сердца Марианны.
– - Он, должно быть, очень славный, -- предположила, стоя в проеме кухонной двери, мама, вытиравшая обеден-ную посуду.
– - Надеюсь, -- буркнул отец.
– - Только благодаря этому я позволяю им каждую ночь качаться у нас на качелях!
– - Уже столько дней они вместе, -- заметила мама.
– - Если бы у этого молодого человека не было серьезных намерений, юная девушка не встречалась бы с ним так часто.
– - Может, он сегодня вечером сделает ей предложение!
– - радостно предположил отец.
– - Едва ли так скоро. Да и она еще слишком молода.
– - Однако, -- раздумывал он вслух, -- все может случить-ся... Нет, это должно, черт его подери, случиться!
Бабушка хихикнула, тихо сидя в своем кресле в углу комнаты. По звучанию это похоже было на то, как если бы кто-то перевернул страницу в очень древней книге.
– - Что тут смешного?
– - спросил отец.
– - Подожди и увидишь, -- ответила бабушка.
– - Завтра. Отец уставился на нее, но она не произнесла больше ни слова.
– - Так, так, -- сказал за завтраком отец, внимательно, отечески разглядывая яйца.
– - Да, черт возьми, вчера вечером на веранде шепоту было еще больше. Как его зовут? Исак? Ну что ж, если я хоть немного смыслю в людях, по-моему, он вчера вечером сделал Марианне предложение -- я даже уверен в этом!
– - Это было бы прекрасно, -- вздохнула мама.
– - Свадьба весной! Но так скоропалительно...
– - Однако, -- напыщенно заявил отец, -- Марианна из тех девушек, которые выходят замуж молодыми и быстро. Не станем же мы мешать ей, а?