Шрифт:
Рэй Брэдбери
Большой пожар
Б. Клюева, перевод
В то утро, когда разразился этот большой пожар, никто из домашних не смог потушить его. Вся в огне ока-залась Марианна, мамина племянница, оставленная на житье у нас на время, пока ее родители были в Европе. Так что никому не удалось разбить маленькое окошко в красном ящике в углу, повернуть задвижку, чтобы вытащить шланг и вызвать пожарных в касках. Горя ярким пламенем, словно воспламенившийся целлофан, Марианна спустилась к завт-раку, с громким рыданием или стоном плюхнулась за стол и едва ли проглотила хотя бы крошку.
В комнате стало слишком жарко, и отец с матерью вышли из-за стола.
– - Доброе утро, Марианна.
– - Что?
– - недоуменно посмотрела на всех присутство-вавших Марианна и пробормотала: -- О, доброе утро.
– - Хорошо ли ты спала сегодня, Марианна?
Но им было известно, что она не спала совсем. Мама передала стакан воды Марианне, чтобы она выпила, но все боялись, что вода испарится в ее руке. Со своего председа-тельского места за столом бабушка вглядывалась в воспа-ленные глаза Марианны.
– - Ты больна, но это не инфекция, -- сказала она.
– - Ни в какой микроскоп никто не обнаружит никаких микробов у тебя.
– - Что?
– - отозвалась Марианна.
– - Любовь -- крестная мать глупости, -- беспристрастно заявил отец.
– - Она еще придет в себя, -- сказала мама.
– - Девушки, когда они влюблены, только кажутся глупыми, потому что они ничего в это время не слышат.
– - Нарушаются окружные каналы в среднем ухе, -- ска-зал отец.
– - От этого многие девушки падают в объятия парней. Уж я-то знаю. Меня однажды чуть не до смерти придавила одна такая падающая женщина, и позвольте мне сказать...
– - Помолчи, -- нахмурилась мама, глядя на Марианну.
– - Да она не слышит, о чем мы тут говорим, она сейчас в столбняке.
– - Сегодня утром он заедет за ней и заберет с собой, -- прошептала мать отцу, будто Марианны и не было вовсе в комнате.
– - Они собираются покататься на его развалюхе.
Отец вытер салфеткой рот.
– - А наша дочь была такой же, мама?
– - поинтересовался он.
– - Она вышла замуж и уехала так давно, что я все забыл уже. Но насколько помню, она не была такой дурой. Никогда не узнаешь, как это девчонка в какой-то миг стано-вится вдруг рысью. На этом мужчина и попадается. Он говорит себе: "О, какая прелестная глупышка, она любит меня, женюсь-ка я на ней". И он женится на ней, но однажды утром просыпается и -- куда девалась ее мечтательность, а умишко вернулось к ней, голенькое, и уже развесило свое нижнее белье по всему дому. Мужчина то и дело попадает в их тенета. Он начинает чувствовать себя будто на неболь-шом, пустынном острове, один в своей небольшой комнате, в центре Вселенной, где медовые соты неожиданно превра-тились в медвежью западню, где вместо бывшей бабочки поселилась оса. У него мгновенно появляется хобби -- кол-лекционирование марок, встречи с друзьями или...
– - Ты все говоришь и говоришь, -- закричала на него мать.
– - Марианна, расскажи нам об этом молодом чело-веке. Как его зовут, например? Это был Исак Ван Пелт?
– - Что? О... да, Исак.
Марианна всю ночь ворочалась с боку на бок в своей постели, то хватаясь за томик стихов и прочитывая безум-ные строки, то лежа пластом на спине, то переворачиваясь на живот и любуясь дремлющим в лунном свете ланд-шафтом. Всю ночь аромат жасмина наполнял комнату, и необычная для ранней весны жара (термометр показывал пятьдесят пять градусов по Фаренгейту) не давала ей уснуть. Если бы кто-нибудь заглянул к ней сквозь замочную сква-жину, то решил бы, что она похожа на умирающего мо-тылька.
В то утро перед зеркалом она кое-как пригладила волосы и спустилась к завтраку, не забыв, как ни странно, надеть на себя платье.
Бабушка в течение всего завтрака тихо посмеивалась про себя. В конце концов она сказала:
– - Дитя мое, ты должна поесть, слышишь?
Марианна побаловалась с тостом и отложила в сторону половину его. Именно в это время на улице раздался длин-ный гудок клаксона. Это был Исак! На его развалюхе!
– - Ура!
– - закричала Марианна и быстро устремилась наверх.
Юного Исака Ван Пелта ввели в дом и представили всем присутствовавшим.
Когда Марианна наконец уехала, отец сел и вытер лоб.
– - Не знаю... Но по мне, это уж чересчур.
– - Так ты же первый предложил ей начать выезжать, -- сказала мать.
– - И очень сожалею, что предложил это, -- ответил он.
– - Но она гостит у нас уже шесть месяцев и еще шесть месяцев пробудет у нас. Я думал, что если ей встретится приличный молодой человек...
– - Они поженятся, -- тихо прошелестел голос бабушки, -- и Марианна тут же съедет от нас -- так что ли?
– - Ну...
– - сказал отец.
– - Ну, -- сказала бабушка.
– - Но ведь теперь стало хуже, чем было прежде, -- сказал отец.
– - Она порхает вокруг, распевая без конца с закры-тыми глазами, проигрывая эти адские любовные пластинки и разговаривая сама с собой. Кому по силам выдержать такое! К тому же она без конца смеется. Мало ли восемна-дцатилетних девиц попадались в дурацкие сети?
– - Он мне кажется вполне приличным молодым челове-ком, -- сказала мать.
– - Да, нам остается только постоянно молить Бога об этом, -- сказал отец, выпивая небольшой бокал вина.
– - За ранние браки!
На следующее утро, первой заслышав гудок рожка авто-мобиля, Марианна, подобно метеору, выскочила из дома. У молодого человека не осталось времени даже на то, чтобы дойти до двери дома. Только бабушка из окна гостиной видела, как они вместе укатили вдаль.
– - Она чуть не сбила меня с ног, -- пожаловался отец, приглаживая усы.
– - А этот что? Болван неотесанный? Ладно.
В тот же день, вернувшись домой, Марианна прямо про-следовала к своим граммофонным пластинкам. Шипение патефонной иглы наполнило дом. Она поставила "Древнюю черную магию" двадцать один раз и, плавая по комнате с закрытыми глазами, подпевала: "Ля-ля-ля".
– - Я боюсь войти в свою собственную гостиную, -- за-явил отец.
– - Я ушел с работы ради того, чтобы наслаж-даться сигарами и жизнью, а вовсе не для того, чтобы в моей гостиной, под моей люстрой, вокруг меня жужжала эта вертихвостка-родственница.
– - Тише, -- сказала мать.
– - В моей жизни наступил кризис, -- заявил отец.
– - В конце концов, она всего лишь гостья...
– - Ты знаешь ведь, как чувствуют себя гостящие девицы. Уехав из дома, они считают, что оказались в Париже, во Франции. Она покинет нас в октябре. И это не так уж плохо.