Болтливый мертвец
Шрифт:
— Только для начала объясни: чем, собственно говоря, эльфы отличаются от людей? — попросил я. — Потому что в том мире, где я вырос, существует множество легенд про эльфов. Правда, их самих никто вроде бы не видел. Может получиться путаница: выяснится, что под словом «эльфы» я подразумеваю одно, а ты — совсем иное.
— Да, так нередко случается, когда беседуют представители разных культур, — авторитетно подтвердил он. — Не знаю, что это за эльфы, о которых рассказывают легенды твоей родины, а наши кейифайи — это почти бессмертные существа. Известно, что они не умирают от старости или болезней, но убить их можно…
— Да, я в курсе, — буркнул я, с некоторым содроганием вспоминая свой скромный опыт в этой области.
— Тем не менее убить любого из чистокровных кейифайев очень трудно, — тоном знатока
— Шурф, а ты тоже почти бессмертный? — осторожно поинтересовался я.
— Нет, конечно. У меня эльфийской крови — хорошо если четверть. А потомки смешанных браков смертны, как все люди, — разве что стареем мы немного медленнее. Да и то не все…
— Жаль, — вздохнул я.
— Ну, тут ничего не поделаешь, — он равнодушно пожал плечами. — Но основное отличие кейифайев от людей и крэйев — вовсе не долгий век. Видишь ли, у кейифайев нет ни малейшего представления о бинарной логике. Они от природы не способны усвоить ее принципы. В частности, они не отличают добро от зла, не видят разницы между «лучшим» и «худшим». Вообще не понимают: что значит сделать выбор и зачем это может быть нужно?.. Кейифайи могут вести себя донельзя глупо, а могут быть очень мудрыми, поскольку, опять же, не видят разницы. Ах да, кроме всего, кейифайи совершенно равнодушны к различиям между полами, что нередко шокирует людей, крэйев и даже некоторых пришельцев из иных обитаемых миров.
На этом месте сэр Шурф лукаво мне подмигнул. И пока я озадаченно гадал: уж не примерещилось ли?! — продолжил как ни в чем не бывало:
— Порой это свойство ума становится самой сильной стороной кейифайев, но иногда именно оно их и губит… Впрочем, в данном случае было бы уместнее сказать «нас» — поскольку в этом отношении потомки эльфов нередко бывают похожи на своих предков…
— А из какой Щели между Мирами ты выцарапал термин «бинарная логика»? — изумленно спросил я.
— Чему ты удивляешься? — он выглядел почти обиженным. — Ты же видел мою библиотеку!
— Я думал, что этот термин употребляется только в моем Мире, — смущенно объяснил я.
— С какой стати? — он пожал плечами. — Бинарная логика существует везде, где есть люди… к сожалению!
— Почему — «к сожалению»?
— А чего еще ты ожидал от потомка кейифайев? — невозмутимо парировал он.
— Тоже верно… Да, кстати: в трактире ты говорил, что среди эльфов, пардон — кейифайев! — есть «упиаты». И еще какие-то ребята. У них тоже все так сложно, как у крэйев?
— Нет, гораздо проще. У меня даже есть слабая надежда, что ты хоть что-нибудь усвоишь, — снисходительно сказал Шурф. — Упиаты — это так называемые «умиротворенные эльфы». Они находятся в полном согласии с окружающим миром и не стремятся к переменам, поэтому обычно бездействуют, если только их не вынудят проявить активность. Как правило, в этих редких случаях оказывается, что их могущество почти бесконечно — а толку-то?!.. Поскольку упиаты ленивы, они по-прежнему обитают на Уандуке. Некоторые нежатся в красных песках необитаемых пустынь, а некоторые живут в больших городах. И те, и другие вполне довольны своей судьбой… Кстати, большинство населения Куманского Халифата, в котором тебе довелось побывать, — потомки недолговечных браков между упиатами и людьми, переехавшими на Уандук. А их правители, вся династия Нубуйлибуни, — почти чистые эльфы. Согласно историческим документам, только бабка первого халифа Цуан Куафайи была из людей. Поэтому властители Куманского Халифата живут подолгу, но все же не вечно… А вот все эльфы, которых можно встретить у нас, на Хонхоне или же на Черухте, — это амфитимайи, то есть «восторженные». Они постоянно стремятся к действию — все равно какому. Поэтому амфитимайи путешествуют, воюют, изобретают — да чем они только не занимаются! Легендарный завоеватель Хонхоны Ульвиар Безликий и все его сподвижники — из амфитимайев. Я читал, будто молодой Ульвиар был весьма разочарован, встретив здесь дружелюбных крэйев: ему в то время хотелось завоевывать чужую землю, отбирать сокровища, силой брать женщин — ну сам понимаешь, о чем может мечтать юноша, вообразивший себя великим воином! А воевать с крэйями оказалось совершенно невозможно: они радушно приглашали пришельцев поселиться там, где им понравится, каждый день приходили к ним с драгоценными подарками, а любвеобильные крэйские женщины сами вешались на шею красавцам эльфам. Ульвиар долго искал повод для войны, но так и не нашел… Настоящие войны на Хонхоне начались гораздо позже, когда подросли дети от смешанных браков. А потом, когда сюда начали переезжать первые люди с Черухты, жизнь здесь окончательно наладилась, если можно так выразиться. Люди любят повоевать, ты и сам знаешь…
— Знаю, — усмехнулся я. — Что ж, во всяком случае, я рад за Ульвиара Безликого. Хоть на старости лет развлекся!
— К этому времени Ульвиар Безликий погиб от рук своих многочисленных дочерей и внучек, которые мечтали поделить между собой его владения и волшебные талисманы, — флегматично заметил Шурф. — Обычная история!
— Да уж… Скажи: а кроме «умиротворенных» и «восторженных» эльфов есть еще какие-нибудь? Или это все?
— Ну как тебе сказать, — протянул он. — Есть еще элсидиайи — незримые. Эльфы считают их своими родичами — возможно, так оно и есть. Впрочем, не знаю, может ли тут идти речь о каком-то родстве, поскольку элсидиайи абсолютно нематериальны. В одной старинной рукописи сказано, что тысяча элсидиайев может поместиться на кончике ногтя, но это не совсем корректное утверждение. Так можно говорить о существах, размеры которых неописуемо малы, но все же подлежат измерению, а у элсидиайев вовсе нет никаких размеров… И еще мне доподлинно известно, что иногда элсидиайи могут надолго поселиться на каком-нибудь предмете или даже на живом существе. Они капризны и непредсказуемы: могут в любой момент покинуть свою обитель, а могут и вернуться…
— Но как люди узнают об их присутствии, если они абсолютно нематериальны? — спросил я. — Или элсидиайи любят поговорить?
— Нет, элсидиайи не говорят. Тем не менее их присутствие можно ощутить, поскольку они привносят в свое окружение совершенно особое, ни с чем не сравнимое настроение, некую невыразимую легкость. Человек, живущий поблизости от элсидиайев, сам не замечает, как начинает остро ощущать чистую радость бытия, обычно совершенно несвойственную человеческим существам — разве что совсем маленьким детям… А если соседство окажется продолжительным, элсидиайи могут поделиться своей странной мудростью, весьма полезной для того, кто желает заниматься Истинной магией. Поэтому сведущие люди стараются их приманить.
— А как? — заинтересовался я.
— Ну… Есть разные способы, но ни один из них не действует наверняка, — замялся Шурф. — Думаю, тебе следует поговорить об этом с сэром Нумминорихом. А еще лучше — с его женой. Леди Хенна, конечно, очень молода, но она чуть ли не с детства занимается торговлей антиквариатом. А люди этой профессии знают об элсидиайях больше, чем кто-либо другой. Собственно говоря, поиск вещиц, в которых обитают эти невидимые существа, — их основной источник дохода. Есть немало людей, которые с радостью отдадут за такую драгоценность все свое состояние.
— Уверен: в их собственном доме полным-полно элсидиайев! — обрадовался я.
— Не знаю, полно ли, но парочка этих существ наверняка там имеется, — подтвердил Лонли-Локли.
— То-то я так люблю у них бывать! — закивал я. — Да и сами они такие легкие — я все время жду, что однажды Нумминориха унесет порывом ветра! Думаю, уж у него-то элсидиайи даже за шиворотом копошатся… Теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда говорил об «особом настроении», которое приносят элсидиайи! Слушай, а у тебя дома их нет часом? Что-то у тебя тоже подозрительно легко дышится… Или это секрет?
— Нет, почему же. Насколько мне известно, элсидиайи не требуют секретности от своих случайных соседей. Думаю, им это глубоко безразлично… Ты угадал, Макс: у меня живут элсидиайи, правда всего двое, — доверительно сообщил Шурф. — Но не дома. Они поселились в шкатулке, где я держу свои перчатки… Я не предпринимал никаких усилий, чтобы их приманить: они сами пришли. Сам не знаю, почему этим существам так понравилось обитать поблизости от столь опасного оружия…
— Да уж, — я удивленно покачал головой. — Думаю, эти твои приятели — большие любители острых ощущений… Слушай, как здорово, что они у тебя живут!