Бом Булинат. Индийские дневники
Шрифт:
Кафе находилось на небольшой пыльной улице, вблизи лодочной станции почти в центре Аллапузы, на этой же улице стоял один из немногочисленных государственных магазинов по продаже алкоголя (в Керале запрещена частная торговля спиртным). То, что творилось вокруг, очень напоминало отечественный «винный» в начале восьмидесятых. Две длинные очереди штурмовали железные решетки и что-то орали продавцам. Некоторые счастливцы, пробравшись к прилавку и заполучив заветную бутылку, ловким броском перекидывали ее своим подручным через линию штурмующих, и сразу требовали «еще парочку», так как в руки выдавали только по две бутылки. Покончив с трапезой, мы присоединились к этому увлекательному действу. Арсения почти сразу пропустили без очереди, наверное, как представителя
Чуть только солнце показалось над крышами города, мы были уже на лодочной станции, устроенной на одном из заросших каналов с позеленевшей каменной статуей обнаженной русалки. Нам показали катер, и я договорился с капитаном зафрахтовать его на четыре часа.
На крыше этой посудины был сооружен тент, под которым все растянулись, грея животы, в предвкушении прекрасной поездки. Было приятно отдохнуть от мотоциклов, с воды дул прохладный ветерок, все были в замечательном настроении. Все, кроме Кашкета! Он сидел мрачный, как туча, и боялся пошевелиться, я всячески над ним подшучивал, тогда еще не подозревая, что мой друг подхватил страшную штуку – амебиоз!
Вокруг открывалась живописная картина индийской Венеции, а Кашкету грезились совсем иные виды, так как он, не переставая, морщился и взирал по сторонам с крайним недоверием.
Утром в тумане
На маленьких каналах и речках с низкими, иногда укрепленными камнем берегами, царит идиллия. Мелкие островки земли утопают в пальмах и тропической растительности, приземистые домики стоят у самой воды. Вместо мотоцикла или машины у каждого жилища – челнок с веслом. Повсюду лабиринты тропинок, каналов и перекинутых мостиков. Иногда встречаются хрупкие мостки с красными флагами и толпой крестьян – это остановка маршрутного такси, огромного каноэ с моторчиком.
Неожиданно катер выплывает в огромный залив, необъятный как море, и где-то на горизонте, окаймленном грядой одиноко стоящих пальм, угадывается проход в океан.
Мы попросили заглушить мотор посреди этого залива, и ныряли с крыши катера в темную, чуть солоноватую воду. На обратном пути, когда уже стало смеркаться, капитан решил срезать путь, и катер, усиленно тарахтя, начал продираться по тесным каналам, сплошь покрытым ряской и тиной. Иной раз от плотно сомкнувшихся пальм наш путь напоминал туннель. Сгущались сумерки, и вместе с темнотой темнело в животе у Кашкета. Добравшись до дому, он, казалось, навсегда затворился в сортире.
Утром Кашкет был несвеж и походил на мученика. Он сказал, что всю ночь не спал «из-за мегадиареи», а к утру ему «снился всякий бред и пельмени».
Сердобольная Катя хотела перенести отъезд, но Кашкет геройски отверг это предложение, робко перенося ногу через сидение Энфилда.
– Как ты, дружище? – заорал я, поравнявшись с ним через пару километров.
– У меня сейчас два варианта: не нажимать на тормоз, когда это будет нужно, или нажать, одновременно обделавшись! – сказал Кашкет, стиснув зубы.
Однако первые шестьдесят километров прошли без приключений. Я ехал, слушая плеер, и размеренно глотал дорожную пыль. Пренебрегая торможениями, Кашкет задавал скорость и не делал ни одного лишнего или резкого движения, слившись с мотоциклом в одно целое. Все обошлось, и к вечеру спазмы исчезли, наверное, помогла «амебика» [60] – хвала индийской медицине и Константину Хасину!
По местной карте от Аллапеи до Варкалы [61] двадцать километров, на самом деле их пятьдесят три.
60
Amoebica – аюрведическое лекарство, спасающее от самой страшной диареи.
61
Varkala – единственное место в штате Керала, расположенное на высокой скале у самого моря.
На центральной улице мелкого городишки из-за какого-то праздника движение остановилось, и нам пришлось ехать в объезд. Безумные пробки в Колламе [62] . Из малюсенькой точки на карте он вырос в гигантский город с двухэтажными дорожными развязками на трассе.
Только миновали Колам, у мотоцикла сломался гудок, и стала барахлить фара. До Варкалы оставалось еще тридцать километров.
Без гудка и света Арсений наотрез отказался ехать дальше в темноте. Решено было добраться до ближайшей кафешки и решить, что делать дальше. Ехать пришлось километров десять, за это время глаза привыкли к ночному движению, и он решил продолжить путь.
62
Kollam – город в южной части штата Керала, известен плантациями кокоса и кешью.
У поворота к Варкале, наткнувшись на автосервис, остановились для ремонта.
Через пять минут около мотоцикла, припаркованного в пучке света, падающего от тусклой лампочки, образовалась толпа мастеров и подмастерьев. В ремонте принимали участие все – советом, шуткой или молчанием. Проезжающий мимо водитель мототелеги остановился, почесал затылок и тоже присоединился к процессу.
Разобрав половину мотоцикла, все долго возились со старым гудком, а спустя полтора часа велели купить новый. Он продавался в соседнем магазине автозапчастей, и из двух предложенных вариантов Арсений взял тот, что подороже: с самым зверским звуком, чтоб пугать всех по дороге. В Индии одно правило дорожного движения: «Кто оглушительней гудит – тот и прав!».
Еще через полтора часа ремонт был закончен, и все девять человек, включая водителя телеги, стали жать нам руки и давать разные напутствия. Трехчасовой ремонт обошелся в двадцать рупий.
В связи со всеми этими препятствиями в Варкалу въехали уже в кромешной тьме.
Рыбацкая лодка. Варкала
На опустевшей дороге повстречали индуса, который предложил нам собственную комнату за пятьдесят рупий, откуда он предварительно выгнал жену с ребенком. Комната была площадью в два квадратных метра, замызганная до потолка, с деревянными решетками на крошечных окошках, настольным, древним вентилятором и зеркалом. Привыкнув к полумраку, мы заметили, что потолок – это просто соломенная крыша. Все пространство занимала двуспальная кровать.
Утром за стаканом бананового lassi и морковного сока, который жадно поглощал мой друг, оставляя оранжевые следы на подбородке и столе, решено было искать новое жилище, так как планировали провести здесь не меньше недели. Всю ночь Екатерину мучили угрызения совести – она переживала за ребенка и мать меркантильного хозяина, которые по нашей милости оказались на улице. Совесть уступила сну лишь под утро, поэтому Катя отказывалась просыпаться, и завтракать нам пришлось без нее.