Шрифт:
Клиффорд Саймак
Бомба для Даунинг-стрит, 10
Нормандия мирно предавалась рассвету, её леса пестрели разноцветьем, а поля — мрачнели в послеуборочном уборе. Война казалась чем-то далёким в этом краю белоснежных замков, маленьких деревушек и извилистых дорог, вьющихся среди лесов.
Кермит Хаббард взглянул на карту, пристёгнутую к его колену, и опустил
Вот оно, окружённое тополями, с колосьями в форме креста. В точности так, как было сказано в сообщении. Сбросив скорость, Хаббард облетел поле, внимательно вглядываясь в проносящуюся под ним землю. Ничто не шевелилось.
Едва миновав верхушки деревьев, он вывел машину на поле и, сбавив обороты «Мерлина», направил самолёт к пшеничным колосьям.
Пропеллер едва вращался, мотор работал не громче шёпота, и Хаббард сдвинул фонарь пилотской кабины. До его ноздрей донёсся запах созревшего зерна и сухой соломы, а лёгкий ветерок заставил листья тополей затанцевать, издавая тихий шелест.
Григсби нигде не было видно.
Хаббарда окутала тишина. Тишина, от которой у него, казалось, свело живот, а по спине пробежали слабые мурашки опасности.
Он медленно выбрался из истребителя, мысленно проклиная Григсби. В его сообщении говорилось, что тот будет ждать здесь на рассвете в течение следующих семи дней, а это был только второй день.
— Григсби! — крикнул он.
Когда ответа не последовало, он крикнул снова, и в его голосе послышались нотки отчаяния.
— Григсби!
Из-за стожков перед ним внезапно возникли люди с короткими уродливыми автоматами.
Хаббард быстро отступил назад, его рука потянулась к револьверу на поясе. Но тут один из людей что-то резко сказал, и он остановился, как вкопанный, опустив руки по швам.
Он внимательно оглядел всех, заметил их каски, похожие на вёдра для угля, серую военную форму, широкие кожаные ремни и потёртые армейские ботинки. Так выглядели все, кроме одного. На нём была фуражка с козырьком, на левом нагрудном кармане болталась медаль, и вместо автомата у него был револьвер. Хаббард знал, что он был немецким офицером.
— Боюсь, ваш друг Григсби подвёл вас, — сказал офицер на чистом английском.
Хаббард не ответил.
— Мне представляется, — продолжал офицер, — что вы, возможно, что-то планируете — что-то вроде внезапных действий. Я прошу вас, пожалуйста, не делайте этого. У вас нет шансов.
— Нет, — признался Хаббард. — Нет, думаю, что нет.
— А теперь, — сказал офицер, — если позволите…
С края поля раздался винтовочный выстрел. Офицер судорожно вздохнул и упал лицом вниз. Винтовка снова бабахнула, а затем заговорила без остановки.
Трое немецких солдат упали, остальные нырнули за разбросанные стожки пшеницы. Пули подняли маленькие облачка пыли прямо перед ногами Хаббарда. С криком солдат Королевских ВВС рывком высвободил свой «Уэбли».
Немецкое оружие огрызалось вовсю, а снопы пшеницы подпрыгивали под ударами пуль, летевших с края поля. Хаббард отпрыгнул назад, чтобы укрыться за своим самолётом, а его «Уэбли» поднялся повыше и нацелился в одного из нацистов, устроившегося среди стожков.
Но как только его палец лёг на спусковой крючок, что-то упёрлось ему в спину.
— Nein! Nein! — произнёс чей-то голос.
Хаббард яростно развернулся, отбивая ствол автомата в сторону. Но немец попятился и злобно ткнул его дулом в живот, так что у пилота перехватило дыхание.
— Nein! Nein! — твердил мужчина в похожей на ведро для угля каске. Хаббард увидел, как его губы растянулись в усмешке.
Огонь с края поля прекратился. Где-то, оживая, взревел мотоцикл, и с шумом умчался прочь. Нацист с автоматом ещё сильнее ткнул Хаббарда в живот и дёрнул головой в сторону «Уэбли» в руке пилота Королевских ВВС.
— Я понял тебя, приятель, — сказал Хаббард и бросил оружие.
Он стоял с автоматом, упёртым в живот, прислушиваясь к мерному урчанию «Мерлина». Стрельба полностью прекратилась, и за его спиной раздался топот ног. Нацист тихо рассмеялся.
— Dumkopf, — сказал он.
И это было правильно, сказал себе Хаббард. Нацист, очевидно, нашёл укрытие за самолётом, когда началась стрельба, и находился там всё время, готовый пресечь любое его действие. В целом, это была самая искусная ловушка, какую только можно себе представить.
Грубые руки схватили его и развернули к себе. Нацистов оставалось четверо. Они кричали на него по-немецки, ощупывая в поисках другого оружия.
В небе послышался рёв моторов, и из-за деревьев показалась «Штука», опустившаяся на поле. Хаббард наблюдал, как самолёт подрулил к его самолёту. Из него вышли двое мужчин. Один из них забрался в «Дифайэнт», а другой подошёл к Хаббарду.
— Полагаю, вы не нашли герра Григсби, — сказал ему нацистский пилот.
— Вы, ребята, похоже, знаете об этом Григсби больше, чем я, — сказал ему Хаббард.
— Мы выясним, как много вам известно, — рявкнул пилот. — Вы возвращаетесь на базу вместе со мной. Kommandant хочет вас видеть!
Kommandant говорил по-английски — по-английски с каким-то оксфордским акцентом.
— Почему вы посадили свой самолёт во Франции, герр лейтенант?
Хаббард ухмыльнулся.
— Вы знаете это не хуже меня. К чему такие формальности?
Kommandant кивнул.
— Григсби — британский агент, не так ли?
— Полагаю, что да, — сказал Хаббард. — Я никогда не спрашивал.