Бомба под президентский кортеж
Шрифт:
– Я предлагаю поступить следующим образом, – энергично крутя руль и ведя машину по лесной дороге, предлагал Паша. – Они «уазик» узнают по звуку, не думаю, что кто-то сразу насторожится. А издалека, если у них и есть такая возможность наблюдать за подходами, они полицейский «уазик» от нашего не отличат. Тем более что у Волошука был обычный зеленый цвет кузова, и только надпись «полиция» по борту.
– И что?
– Действуем по принципу классической десантной операции. Въезжаем в самую гущу и начинаем…
– Что начинаем? Паша, это хорошо, если в нас тут же начнут стрелять, а если они будут
– Ладно, твой вариант.
– Подъезжаем тихо и топаем пешком, но разными тропками с коммуникаторами на головах. Оцениваем ситуацию, предпринимаем попытки помешать взрыву лаборатории, если это лаборатория, и вывозу того, что они собирались тайно вывезти. Учти, что теперь крыши у них нет и машина или машины поедут без сопровождения Волошука. Передаем Льву номера машин и направление движения, а он организует там перехват.
– Ну, вот на это я бы особенно рассчеты не строил. Они могут лесными дорогами уйти незаметно и очень далеко. Сил не хватит вот так просто найти в тайге одинокую машину, хоть три машины, если они разделятся.
– Ладно, ладно! – засмеялся Коневский. – Уговорил, машинам уехать не даем.
Доехать им не удалось. Судя по навигатору, до карьера ехать было еще метров пятьсот, когда Паша сбавил скорость и стал вглядываться в кустарник, растянувшийся вдоль дороги.
– Слушай, я там кого-то видел, – тихо сказал он напарнику. – Как будто человек с дерева слез и в кустах укрылся.
– Где? – сразу насторожился Коневский.
– Вон там, видишь, береза поваленная?
– Ничего себе! И ты на таком расстоянии кого-то увидел?
– Говорю тебе! – стал настаивать Паша. – Если у них тут серьезный объект, если они опытные люди, то вполне могли устроить пост наблюдения.
– Вообще-то, ты прав, – согласился Коневский. – Давай я выскочу, а ты пойдешь на маленькой скорости. Я успею опередить тебя и проверить.
– Как ты выскочишь? Они же увидят этот маневр.
– А ты вон ту лужу объезжай справа, да правым бортом прямо по веткам. На несколько секунд они этот бок машины видеть не будут.
– Ладно, давай попробуем.
Паша переключился с третьей на вторую передачу и пополз, подвывая мотором и объезжая рытвины. Перед лужей он круто вывернул руль вправо, заехал одним колесом в кустарник и сбросил газ. Пока он имитировал сложности с переключением передач, Коневский открыл дверь, выбрался на подножку и умудрился, даже исхлестанный кустарником, плотно, без стука, закрыть дверь, потом он метнулся в сторону и исчез.
Паша снова вырулил на лесную дорогу и теперь ехал, внимательно глядя вперед, туда, где видел человека. Одна рука лежала на руле, вторая держала ручку открывания двери. Сейчас могло случиться нечто, что может заставить срочно покидать машину. Например, автоматная очередь, которая начнет прошивать металл корпуса «уазика», вдребезги разносить стекла.
До опасного места осталось всего метров двадцать или пятнадцать. Паша прикинул, что Коневский за это время вполне мог уже добежать до неизвестного и зайти ему в тыл. Место тут с буйной растительностью, много подроста и густого кустарника. Вполне мог успеть добраться незамеченным. Беда только в том, что если это блокпост перед лабораторией, то тут может оказаться и не один человек. Серый человек опытный, ловкий, умелый стрелок, но, как говорится, против лома нет приема. А его могут встретить автоматами. Хорошо, если есть где вжаться в землю…
Человек поднялся над кустами мгновенно и очень неожиданно. Паша успел отметить это для себя как момент неприятный. И навыки, приобретенные за время службы в десантных войсках, сработали первыми, нажимая его рукой на ручку двери и бросая тело из машины вперед головой. Толчок был неплох, но Паша понял, что не успевает. Из кустов поднялся человек с небольшой трубой защитного цвета. И было это не что иное, как реактивный пехотный огнемет «Шмель». За пару секунд Паша ни за что не успеет убраться на расстояние в несколько десятков метров от машины. А меньшее расстояние для этой дьявольской штуки…
Паша только потом понял, что перед выстрелом огнемета он различил звук короткой очереди из «стечкина». Коневский любил «стечкин» и Паше рекомендовал вооружаться на время операций только им. По его мнению, в скоротечных огневых контактах нет ничего более удобного, как обрушить на противника шквал свинца.
Вспышки Паша не видел. Он каким-то чудом умудрился миновать грязную лужу и упасть на сухую землю. Инстинкт самосохранения заставил его вскочить и снова отправить свое тело в длинный полет, прикрываясь корпусом «уазика». Если не было вспышки, значит, не было и выстрела огнемета, значит, Коневский успел вовремя!
Паша решил рискнуть и вскочить на ноги, прижавшись плечом к заднему крылу «уазика» с пистолетом в руке. Ну, Серый… Снова автоматная очередь, потом вторая. И им в ответ трижды выстрелил почти без пауз пистолет Коневского. А война началась серьезная, подумал Паша. Идиоты, напоролись на засаду аж из трех человек. Теряю навыки! Серый ладно, Серый охранник, все они специалисты по охране, а я-то десантник.
И Паша кинулся головой в кусты вправо от машины. Он рассчитывал, пока его не видят или пока про него забыли, подобраться ближе к позиции бандитов. Пробежав метров пять на четвереньках, Паша приподнял голову и прислушался. Прямо перед ним кто-то шуршал в траве. Подняв пистолет, Паша замер, стоя на коленях и готовясь отпрыгнуть в сторону.
Ближайший куст раздвинулся, и на Пашу в упор глянуло лицо с трехдневной густой щетиной. Лицо было с явными кавказскими чертами. Взгляды двух мужчин встретились. Паша смотрел спокойно, он выжидал, он был уверен в своей реакции. Кавказец смотрел на него без ненависти, а с каким-то странным выражением. Что-то среднее между досадой и просто желанием убить.
Паша отрицательно покачал головой, когда рука кавказца шевельнулась и потянула что-то из травы. А потом все произошло за одну секунду или за половину секунды. Кавказец рванул из травы автомат, и Паше не оставалось ничего другого, как только дважды, как учили, нажать на курок. Противник застонал с хрипом и ткнулся головой в траву.