Шрифт:
Антон Геращенко
Бомбар-1
Повесть о необыкновенных приключениях двух отважных путешественников
Посвящаю дочке Аленушке
ЗАВТРА - СТАРТ
Вечером на балконе окончательно был утвержден план полета и предстоящей операции.
– Вы там что?
– проговорил в комнате дед Гриша.
– И ночевать собираетесь? Путешественники!.. Чего это вы прижухли?
Вот дед Гриша!.. Не угодишь ему ничем. Заговоришь- шумит, молчишь - опять недоволен.
– А ну расходитесь сейчас же!.. Не нашепчетесь все!.. Рано еще вам договариваться, постройте вначале, а потом уж секретничайте. Полетят они!.. С кровати на пол.
Колька и Сашка подмигнули друг другу и, чтобы не расхохотаться, зажали руками рты. "Ничего, ничего, дед Гриша! Мы вот завтра вылетим, будет тебе "с кровати на пол", а когда вернемся с Гаврилой Охримовичем, он тебе уши нарвет!" Дед не знал, что корабль уже готов, что осталось только вмонтировать аппарат Сашкиного старшего брата. Сашкин брат уже закончил свой аппарат, не испытал только: помешала срочная командировка.
– Я кому говорю?!
– сердился уже всерьез дед Гриша.- Сейчас же расходитесь!
В комнате свет выключили, кровать скрипнула, дед улегся спать.
Опершись локтями о перила балкона, мальчишки смотрели на город и звезды. Везде - и на земле, и в небе - им мерещились корабли.
В небе густо роились звезды, светились окна в домах, и дома казались теплоходами. Проспект - лунная дорога в ночном море, а они, мальчишки, на балконе девятого этажа - будто на капитанском мостике.
– Значит, завтра?
– Да, завтра вылетаем... Как план?
– Тю на тебя!
– произнес Сашка и повернулся к свету.- Сколько раз можно проверять?!
Сашка - худенький, рыжеволосый и веснушчатый парнишка с длинной шеей, острой мордочкой, оттопыренными ушами, выдумщик и непоседа.
– Сколько раз, а?
– Тихо, тихо!.. Чего ты?-остановил его Колька, который был ниже ростом, коренаст, круглоголов и лобаст - серьезный мужичок. Сбычившись, он уставился из-под черной боксерской челки на своего друга.
– А как же? Это же серьезное дело!..
Помолчал, а потом тихо с расстановкой произнес:
– Значит, мы попадаем на скачки... Захватываем лошадей... Вскакиваем в седла...
– Да захватили, захватили уже!
– перебил Сашка. Он злился.
– Значит, захватили мы лошадей, скачем...
– Скачем мы уже, скачем!
– подстегивал нетерпеливо Сашка.
– А беляки-казаки - за нами! Н-но!
– выдохнул Сашка и произнес спокойнее. Оглянусь я, посмотрю... А потом закричу: "Колька, Колька! Давай сюда!" Ты подскачешь ко мне, возьмешь конец шнура. Новенький он у нас. Мать для белья купила, капроновый, тонну выдержит, а может, и две. Разлетимся мы с тобой в разные стороны перед конниками, опустимся к стременам. "А шо, пацаны! закричит, обернувшись к нам, Гаврила Охримович. Тяжело ранен он, едва держится в седле и не может стрелять.
– Есть еще порох в пороховницах? Крепка еще пионерская сила? Не гнутся еще красные следопыты?"-"Есть еще, председатель, порох в пороховницах! Крепка еще пионерская сила, еще не гнутся красные следопыты!"-закричим мы с тобой в ответ и изо всех сил натянем шнур так, что он зазвенит как струна. И!..
– взмахнул Сашка рукой, опустил резко.
– Полетят вверх тормашками кони с всадниками... Вот так, вот так, кубарем!..
И Сашка начал показывать глазами, головой, руками и ногами, как именно полетят кони и всадники...
– Ну как... план?
– придвинувшись вплотную к Кольке, шепотом, прерывистым от волнения, спросил Сашка.
– Ведь здорово мы их, а?
– А про пороховницу...
– не отвечая, зашептал и Колька.
– И вообще, что Гаврила Охримович нам кричит, а мы ему отвечаем, ты когда придумал? Сейчас?
– Да нет, не сейчас, - смущаясь, признался Сашка.
– Это я из "Тараса Бульбы" придумал, помнишь?
– А-а, - разочарованно протянул Колька, - я думал, сам...
– Какая разница!
– вскинулся, обидевшись, Сашка.
– Что ты все придираешься! Ты лучше о плане скажи, годится он или нет?!
– Ну что?.. Неплохой план, хороший, можно даже сказать. Не с бухты-барахты, а продумано все.
Колька говорил, как дед Гриша. Сашка заглянул ему в лицо - не смеется ли его друг, как это обычно делает дед, - сам говорит серьезно, а глазами смеется.
Нет, Колька не шутил, смотрел прямо и честно, глаза в глаза. Увидев, что губы у Сашки расплываются от удовольствия в улыбке, он горячо произнес:
– Нет, правда, хороший план. Ты не зазнавайся только... По проспекту, жужжа и подвывая, проплыл полупустой троллейбус со светящимися окнами.
– Вот будет здорово!
– произнес Сашка вполголоса.
– Вечером летим с Гаврилой Охримовичем над Красным городом-садом...
И они увидели, как, возвращаясь, по широкой дуге снижаются к своему двору, показывают с высоты Гавриле Охри-мовичу дома, торговые центры, детскую железную дорогу с электровозом, авиалайнер "АН-10", в котором для детей показывают кинофильмы, аттракционы "Луна-парка", Бульвар роз... Опускаются на землю, выходят, идут в свой подъезд, поднимаются в лифте к деду Грише...
Гаврила Охримович - Колькин прадед - до революции жил в этих местах. Раньше здесь была степь, разрезала ее надвое заросшая по дну камышом, а по склонам терном балка. Над пей когда-то самозахватом, без разрешения царских властей, селились рабочие. Приходил в Ростов-на-Дону человек с семьей, а жить-негде. Вот тогда собирались рабочие, выбирали площадку, заготавливали в укромном месте саман и в одну ночь строили своему товарищу мазанку. Утром придет жандарм, а на хозяйской земле уже "прописалась" рабочая семья - валит в небо из трубы теплый дым! Жандарм собьет ведро-трубу и-поскорее ходу-ходу: иначе не сдобровать ему, поднимется вся пролетарская окраина. Здесь жил очень гордый народ. Работал он в железнодорожных мастерских и славился на всю Россию своими забастовками, демонстрациями и стачками. В честь стачек и пролег теперь по дну балки широченный проспект, а по обе его стороны вырос просторный город.
– Посмотрит Гаврила Охримович, удивится, - проговорил Сашка, оглядывая пустынный проспект.
– А может, и не удивится нисколько, - раздумчиво в тон другу продолжал Колька.
– Он же очень серьезным человеком был, любил мечтать. Ты вспомни, что нам дед Гриша про хутор рассказывал.
Перед революцией Колькин прадед сбежал с германского фронта и вернулся в родной хутор, к семье. Здесь когда-то жили все его предки. В хуторе Гаврилу Охримовича, первого большевика среди казаков, избрали председателем хуторского Совета.