Бомбардировщик для бедняков
Шрифт:
И бравый подполковник хвастливо заявляет:
– Я это знаю из других источников, но, повторяю, никаких конкретных фамилий предпочту не называть.
Представляю себе ликование корреспондентки, когда этот очаровательный прокол оказался записанным на кассету ее диктофона.
Впрочем, болтать можно что угодно, публиковать тоже, но попробуйте-ка докажите.
Сложенный пополам «Labdien!» лежит на столике возле моего локтя, на первой полосе красуется цветная фотография президента Каулиньша, единоличного латвийского диктатора. Он стоит на утыканной микрофонами трибуне, внешность у него карикатурная: тонкая шея, оттопыренные уши, острый скошенный подбородок. Текст под фотографией сообщает, что президент посетил очередной съезд возрожденной патриотической организации «Перконкрустс» и обратился к собравшимся с речью.
Из кармана висящего в изголовье пальто я
– Вы позволите? – спрашивает мой попутчик, тыча пальцем в оставленный мной на столике «Русский голос».
– Конечно, пожалуйста.
В коридоре пусто, в тамбуре ни души. Первая за день сигарета особенно крепка и душиста. Глубоко затягиваясь и пуская дым вдоль запотевшего окна, я размышляю о Миервалдисе Каулиньше по кличке «Джульетта» и своем чрезвычайно щекотливом задании.
Не успел я вчера войти в свой кабинет сразу после девяти утра, шеф позвонил мне по телефону и хмуро велел зайти к нему. Судя по всему, он был крепко не в духе, в ответ на мое «Здравствуйте, товарищ генерал» лишь кивнул, и его лицо не озарилось обычной приветственной полуулыбкой.
– Садись, Володя, – проворчал шеф и придвинул ко мне лежавшую перед ним на столе красную папку. – Ознакомься.
В плотной папке для докладов обнаружились всего лишь два документа и конверт. Для начала я развернул сложенный пополам лист формата А3, оказавшийся переснятой на ксероксе полосой рижской газеты «Русский голос», которую легко узнать по характерной, нарочито расхлябанной верстке, изобилующей так называемыми «сапогами».
Отмеченная желтым флуоресцентным маркером статья в подвале четвертой полосы была мне знакома.
– Уже читал, – сообщил я, не спеша закрывать папку, и уточнил. – На прошлой неделе.
– А вчера это читал Сам, – невозмутимо молвил шеф.
Мне сразу вспомнилось, что президент питал слабость к этой газете, когда-то напечатавшей о нем первое интервью после опалы, которой он подвергся на пленуме ЦК.
Я еще раз взглянул на кричащий заголовок: «Черная звезда террора», внизу стояла набранная полужирным шрифтом подпись Андрея Пугина. Парень работал в репортерском отделе и время от времени развлекался, публикуя всяческую небывальщину, явно высосанную из пальца. То интервью с безвестным ученым-уфологом, который уверяет, что летающие тарелки то и дело похищают людей по всему миру, то статейку о своей встрече с самым настоящим вурдалаком, который в целом славный парень, только гены и гормоны его подкузьмили, ну, и так далее, в том же духе.
Теперь вот он опубликовал интервью с человеком, который отрекомендовался как лидер некоей террористической организации «Черная звезда».
В короткой преамбуле сообщалось, что в редакцию якобы позвонил какой-то аноним и предложил сенсационную новость. Встреча с корреспондентом произошла в темном подвале, с уймой ухищрений в целях предосторожности. В частности, Пугину завязали глаза прежде, чем он предстал перед главарем террористов. Короче, сущая оперетка.
Я бегло перечитываю статейку, начиная с середины.
– Какие цели преследует ваша организация?
– Мы хотим добиться того, чтобы мировая общественность обратила наконец серьезное внимание на положение русских в Латвии.
– Разве того внимания, которое нам уделяют, недостаточно?
– Я сказал, серьезное внимание. Когда Россия потребовала в ООН ввести санкции в связи с нарушениями прав человека в Латвии, ей отказали. Под тем предлогом, что ситуация не столь напряженная, еще не дошло до кровопролития. Таким образом, нам прямо указали на необходимость крайних средств. Мы к этому готовы. Я никому не советовал бы унижать и угнетать русский народ, который в прошлом веке породил героических народовольцев именно в ответ на циничное угнетение. К сожалению, история ничему не учит.
– Но почему вы избираете такое жесткое оружие, как террор?
– В Латвии против нас работает целая государственная машина, которая стремится заутюжить нас в грязь. Фактически здесь объявлена война государства против русских, которые должны либо эмигрировать, либо ассимилироваться. Нашим неизбежным ответом на такой вызов становится террор. Как выразился итальянский теоретик Мари Тути, «террор – это бомбардировщик для бедняков». То есть для тех, кто не располагает огромными деньгами и не может влиять на политику путем подкупа. Что ж, война так война. Не мы ее развязали.
– Не кажется ли вам, что в названии вашей организации мерещится некая помесь коммунизма с фашизмом?
– Нет, мы категорически отвергаем и коммунизм, и фашизм. Наша эмблема – перевернутая вниз острием черная пентаграмма, вписанная в круг.
– Почему вы избрали своей эмблемой сатанистский символ?
– Ну, мы вовсе не сатанисты, просто в России настали черные дни, все перевернуто кверху дном. Однако мы верим, что звезда России наконец воссияет, и тогда наша звезда перестанет быть нужна.
– Неужели вы считаете, что возрождению России можно способствовать террором в Латвии?
– Знаете ли, даже русское долготерпение не безгранично. Запад пытается вконец околпачить Россию, поставить ее на колени. Со здешними русскими это уже проделали, им обещали демократию, а посмотрите, что вышло.
– Имеет ли ваша организация отношение к случаю с гранатой, брошенной минувшим летом в квартиру лиепайского чиновника по делам гражданства и иммиграции?
– Нет, это действовал какой-то одиночка. Но мы безусловно одобряем его действия. Помните случай самосожжения в Даугавпилсе из-за козней все того же департамента? Если слабых людей доводят до самоубийства, то сильные берутся за оружие.
– И как вы намерены действовать, если не секрет?
– Могу обещать одно, мы не будем размениваться на мелочи. Думаю, пора привлечь неусыпное внимание всего мира к той неонацистской вакханалии, которая тут творится.
– Простите, но в первую очередь террор бьет по ни в чем не повинным людям. Вы уверены, что это послужит к чести русского народа?
– Ни один простой житель Латвии от нас не пострадает. Наши действия не затронут мирное население, однако будут эффективными и масштабными.
(Мой шеф целиком закрасил этот абзац флуоресцентными чернилами.)
– Вы так уверены в успехе?
– Латвийская полиция попросту беспомощна, она ничего не сможет нам противопоставить. Из нее выгнали профессионалов-неграждан, и теперь там практически нет опытных людей. Уверен, победа будет за нами.
Дочитав статью, я складываю лист пополам и кладу обратно в папку.
Ну, касательно слабости полиции можно возразить кое-что. Любое диктаторское государство, естественно, накачивает свою полицейскую мускулатуру, и Латвия тут не исключение. Кроме того, террористами станет заниматься ВАД, вполне солидная контора. С тех пор, как весной 1991 года латвийский КГБ передали в подчинение тогдашнему руководству республики, его дважды реорганизовывали и переименовывали. Сначала создали Бюро по охране Конституции, затем, после переворота, Каулиньш оставил от конституции лишь рожки да ножки. Пришлось перекрестить политическую полицию в департамент охраны государства, сокращенно, по-латышски, ВАД. Если в Латвии за последние годы хоть что-то пошло на подъем, так это служба политического сыска. Для сравнения достаточно сказать, что в КГБ ЛССР насчитывалось полтысячи штатных сотрудников, а ныне штат ВАДа разбух вдвое, там трудятся 1023 человека.
– Твое мнение? – с непроницаемым видом интересуется шеф.
– Неправдоподобно, товарищ генерал.
– Мне тоже поначалу не верилось. Однако есть и новые факты. Ознакомься.
И он протягивает мне два сколотых скрепкой листка, верхний чист, а под ним ксерокопия донесения.
– Пришло в Ясенево из Риги по курьерскому каналу, – поясняет шеф.
В правом верхнем углу проставлен индекс достоверности, I-А2, то есть, информация надежная и подтвержденная другими данными. Источник сообщает о несостоявшейся сенсационной телепередаче.
А именно, некий Люлек, ведущий телепрограммы «Атас!», отснял свою получасовую беседу с лидером все той же «Черной звезды». Просмотрев готовый материал, директор коммерческого канала с перепугу выгнал Люлька взашей, передача в эфир не пошла.
Донесение датировано пятнадцатым февраля сего года, написано расхлябанным, прыгающим почерком с чисто шизофреническими завитушками буквенных петелек, внизу проставлен агентурный псевдоним: «Емельянов».
– Я мельком видел этого парня, Емельянова, – говорю я, возвращая шефу донесение. – Его курирует Чернышев из СВР.
– Правильно, – кивает шеф. – Узнаешь?
Из лежащего в папке плотного конверта он вынимает две фотографии и протягивает мне.
На первом снимке я вижу безбожно захламленную продолговатую комнату, вдоль стен стоят разнокалиберные загрунтованные холсты на подрамниках, один из них закреплен на мольберте, в углу лежит навзничь труп мужчины. На втором фото убитый снят крупным планом. Фотограф работал со вспышкой, штатным пятидесятимиллиметровым объективом, качество снимков отличное. Присмотревшись, можно различить даже пороховые крапинки на белой рубашке. Выстрел сделан в упор.