Бомжонок
Шрифт:
– Вот! – Тоня подвела Егорку к Сеньке. – Новенького привела.
– Ну и зачем он нам? – спросил, в свою очередь, взрослый парень.
– А что, у нас ещё таких маленьких не было, – заметила аккуратненькая девочка. – Пусть будет…
– Райка, с ним же нянчиться надо! У них же… в этом возрасте это… режим и всё такое, – заметил Сенька как будто растерянно.
– Сень, ну посмотри, какой он хороший! – просящим тоном заговорила Тоня. – На воробышка похож…
– А может, его молдаванке отдать? Той, что у Киевского
– Одурел, что ли? – взревел вожак. – Не знаешь разве, что у этой тётки дети постоянно меняются? – напомнил он. – Куда они, по-вашему, деваются?..
– Куда?
– «Куда…» На тот свет! – отрезал Сенька. – Они же у неё наркотой обколотые… чтобы не орали. Спят всё время… Мне Женёк с Киевского про неё такое рассказывал!.. Мы не живодёры, чтобы пацанёнка этой гадине отдавать!.. Да и большой он для молдаванки. Она в основном с грудничками работает. Вы и сами от неё подальше держитесь! Её непростые люди крышуют. Мутные какие-то.
– И чего тогда с ним делать? – поинтересовался Федька.
– Ну, Сень, гляди, какой он милашка, – принялась канючить Тоня, заметив, как потеплел взгляд старшего при виде малыша.
– Надо бы его куда-то пристроить по-хорошему. Совсем кроха, – с сомнением ответил вожак. – Как он тут с нами будет?
– Ну, Се-ень! – плачущим голосом протянула девочка. – Я за ним присмотрю! Нелька вон с Райкой помогут…
– Лады, Тонька! Пускай остаётся, – сдался парень. – Только ты за него отвечаешь!
– Спасибо, Сенечка! Я буду за ним ухаживать! – радостно согласилась девочка. – С собой его буду брать.
Егорка всё это время молча слушал разговор старших ребят. И вот этот большой рыжий Сенька подошёл к нему совсем близко, протянул руку.
– Семён, – представился вожак и широко улыбнулся. – А тебя как дразнить?
Егорка растерялся. Слёзы подступили к горлу от волнения. Этот Сенька вызывал в нём трепет – совсем как строгая воспитательница в садике, Алина Петровна. Малыш уже догадался, что этот парень главный в компании.
– Игорёшка, ты что молчишь? – подскочила к подопечному Тоня. – Скажи! Как зовут-то тебя?
– Иголька, – промолвил малыш дрогнувшим голосом и протянул свою пухленькую ладошку Сеньке. Тот осторожно пожал маленькую ручку.
– О, да ты ещё разговариваешь плохо… Ничего, брателло, научишься! Ладно, живи! – милостиво разрешил вожак, ласково потрепав его по волосам. – Летай, Воробышек! Добро пожаловать в экипаж!
– Игорёшка он! – уточнила Тоня.
– Игаёшка, – повторил мальчик, не понимая, почему девочка произносит его имя иначе, чем он привык, но решил, что в новых обстоятельствах оно должно звучать именно так.
– Давайте ужинать. Всё готово. Идите сюда, – позвала Нелька, и ребята дружно ринулись к «столу».
– Э, братва, а руки? – напомнил Сенька. –
Тоня набрала в пластиковое ведёрко парящей воды из толстой трубы и вылила в умывальник, у которого тотчас же выстроилась очередь. Сенька строго следил за тем, чтобы все его подопечные соблюдали правила гигиены. Хотя бы те, которые были возможны в данных обстоятельствах
– Мы люди, а не зверьё какое-нибудь и должны быть культурными, – назидательным тоном любил говорить он. – Да и в юнги грязнуль не возьмут…
Рассевшись вокруг импровизированного стола на ящики, беспризорники приступили к трапезе. Баночки из-под сметаны, квадратные пластиковые коробки и широкие отрезанные днища бутылок из-под газировки служили тарелками. В них высыпали лапшу быстрого приготовления – всем поровну, а потом залили кипятком из той же толстой трубы. В бутылках, составленных рядком у стенки, хранилась вода для питья.
– Вот, на полкурицы напели сегодня, – сообщила девочка, пришедшая вместе с вожаком, и стала делить на части половинку жареной куриной тушки. – И колбаса варёная ещё, – добавила она.
– Ух ты! Рая, мне чур ножку! Я первый забил! – закричал юркий мальчишка. – Ножку мне!
– Обойдёшься, Саратов! Ножку старшему! – возразила девочка.
Саратова на самом деле звали Генкой. Он год назад приехал в столицу из Саратова и чуть что говорил: «У нас в Саратове…», поэтому и прилипло к нему это прозвище. Его так и называли среди беспризорников: «Генка-Саратов», или просто «Саратов».
– Теплотрасса – жизнь наша! – ничуть не расстроившись, проговорил несостоявшийся обладатель куриной ножки тоном человека, много в жизни повидавшего, заваривая свою порцию продукта и шумно швыркая вздёрнутым носом. – А у нас в Саратове…
Громкий смех сотрапезников прервал фразу мальчишки.
– Ну и ла-адно, – обиженно протянул он.
Куриную ножку Сенька Моряк аккуратно разломил пополам, половинку протянул Рае.
– Ну, что? Давай, устраивайся поудобнее, Воробышек, – Тоня усадила Егорку рядом с собой на деревянный ящик, дала ломоть хлеба с тонким пластиком варёной колбасы, кусочек куриной грудки и круглую баночку из-под сметаны с горячей лапшой.
– Это можно просто пить. Как бульон. Через край. Подожди, пока остынет, – посоветовала она.
– Ну, ты, Тонька, типа, нянька теперь! – со смехом прокомментировал Генка-Саратов.
– Кончай ржать! Он хоть и маленький, а тоже человек! – одёрнул его вожак.
– Я бошой! – возразил Егорка.
– О, видали? Молодчага! – смеясь, похвалил малыша Сенька. – Настоящий мужик растёт! Э, Саратов, что это у тебя там?
Генка потупился, спрятал в карман брюк кошелёк, который перед этим вертел в руках.
– Где взял? Украл? – строго спросил Моряк. – Ах ты, зверская каналья!
Парень молчал.