Бонд, мисс Бонд!
Шрифт:
Бесшумно подойдя к кабинету, она мягко нажала на дверную ручку.
Язычок замка не клацнул, петли не скрипнули.
Оля проскользнула в помещение, прикрыла за собой дверь и включила мобильник, временно исполнявший обязанности фонарика.
Призрачный голубой свет разлился у нее под ногами жидкой лужицей. Толком что-либо рассмотреть при таком освещении было трудно, и Оля не сразу отыскала сейф, а человека, спрятавшегося за портьерой, и вовсе не увидела.
Ей повезло: сейф был не заперт! Он даже не был закрыт: его толстенная дверца оттопырилась, как плавник акулы. Акулы бизнеса, скажем.
«Надо меньше пить!» – злорадно высказался Олин внутренний голос в адрес перебравшего Громова.
Она заглянула в сейф.
Он был двухкамерный, как холодильник. Условная «морозилка» была закрыта, а в камере побольше теснились стройными рядами аккуратно пронумерованные папки. Тут же лежала стопка разномастных блокнотов и общих тетрадей, подписанных на корешках чрезвычайно занимательно: «Дошкольное», «Школьное», «Институтское», «На конкурс», «Для журнала» и так далее. Оля вытянула одну тетрадку, раскрыла и прочитала:
– Мы спросили у соседей:Вы не видели медведя?Он на лавочке сидел,Он на ласточек глядел.«Не может быть! – изумленно ахнул Олин внутренний голос. – Никак, господин Громов стишки сочиняет?! Тогда понятно, почему он такой нетипичный буржуин!»
– Удивительно, – согласилась Оля со своим внутренним голосом.
Хотя теперь-то ее не удивляло, что господин Громов на лету подхватывает цитаты из культовых произведений: раз он сам пишет, значит, и читает много. Культурный, понимаете ли, капиталист!
Ей захотелось перевернуть страницу и дочитать стихотворение про соседей и медведя, но совесть не позволила. Она без спросу залезла в его сейф, но не хотела делать то же самое с нежной душой творческого человека. Тем более что и повода перебирать тетрадки у нее не было: бумажка с каляками Жанны Марковны лежала на полу. Должно быть, выпорхнула из сейфа, когда его хозяин порывисто выдернул из несгораемого сундука мешок с золотом или чемодан с валютой.
Оля схватила бумажку, вернула на полку тетрадку с ранней громовской лирикой и заторопилась к себе.
Дальнейшие свои действия она заранее продумала и теперь осуществила на автопилоте. В своей символической кухне она положила бумажку на тарелку из термостойкого стекла, полила ее растительным маслом и подпалила.
«Красная метка» моментально превратилась в огненный шар!
Должно быть, масло в рецепте мини-поджога было лишним.
Ойкнув, Оля поспешно опустила свой факел на первую попавшуюся горизонтальную поверхность – ею оказался подоконник – и заметалась по кухне в поисках средства тушения пожара.
– Вижу! Есть сигнал! – встрепенулся куковавший под забором ниндзя с арбалетом. – Второй этаж, третье окно справа!
Его напарник посмотрел и не удержался от реплики:
– Ничего себе зажигалка у Белочки! Прям пионерский костер!
Чтобы заметить такой условный сигнал, прибор ночного видения был вовсе не нужен.
– Я стреляю, – предупредил первый ниндзя и тщательно прицелился.
От меткого удара полотенцем бешеное пламя погасло, и по кухне полетели клочья копоти. Оля чихнула и почувствовала, что стена содрогнулась.
– Будь здорова, – машинально пожелала она сама себе и прижала зудящий нос к ледяному стеклу, чтобы посмотреть, что случилось.
Ощущение было такое, словно в стену между окнами врезался небольшой метеорит – не такое уж удивительное дело, после Челябинска-то…
Она скосила глаза и отчетливо увидела серебристый след, протянувшийся снизу вверх.
«Это какой-то неправильный метеорит!» – справедливо заметил внутренний голос.
– Это какие-то неправильные пчелы, и они делают неправильный мед, – автоматически воспроизвела верную цитату Ольга Павловна и открыла окно. – Ой! Это что такое?!
В фигурной кирпичной кладке глубоко засела стрела!
Нормальная такая стрела, крепенькая, совершенно классическая, если не считать отсутствия птичьих перьев, вместо которых из тыльной части снаряда тянулся под уклон тонкий тросик. Оля задумчиво потрогала его пальцем. Тросик отозвался басовитым гудением.
Она высунулась подальше и внимательно осмотрела прилегавшую к дому территорию – может, все-таки прибыли трубадуры, герольды и прочие рыцари недавно пожаловавшей королевишны?
Тросик сам собой нетерпеливо дернулся, не то чего-то требуя, не то на что-то намекая.
– Ничего не понимаю! – сказала Оля и закопченными пальцами яростно почесала в затылке.
В это время в домашней библиотеке события разворачивались совсем не так, как того хотелось Ксюше и как совсем не хотелось Оле.
Громов вовсе не кинулся обнимать и лобзать очаровательную гостью. Он даже не встал, чтобы ее поприветствовать. Наоборот, откинулся в кресле и с отчетливым неодобрением в голосе поинтересовался:
– Как ты попала в дом?
– Здравствуй, Андрюшенька, – Ксю сладко улыбнулась, но не смогла удержать взятый тон и сорвалась на предъявление претензии: – Так-то ты мне рад?!
– Ты же знаешь, я не люблю сюрпризов, – Громов жестом предложил ей присесть на диван и потянулся к телефону. – Охрана? Я не понял – откуда на участке посторонние?
Голос в трубке виновато сообщил, что тоже этого не понимает, но немедленно выяснит, и тут же рявкнул куда-то в сторону:
– Саня, живо разберись, у нас чужие!
– Вижу! Возьму! – браво отозвался Саня.
– Разбирайтесь, – холодно одобрил их действия Громов, и охранник Саня немедленно стартовал.
Он действительно видел цель, и этой целью была Люсинда, в очередной раз пробегавшая мимо ворот в черепашьем темпе и с шеей, недвусмысленно повернутой в направлении двора.