Борьба или бегство
Шрифт:
Сам секс изначально был не так важен, как знакомства, и, впервые заговаривая с Надей про секс втроём, я был настроен легко и говорил почти в шутку. Но с момента первого такого разговора прошло уже почти полтора года, а с момента начала отношений с Надей – целых три, и, чем дольше продолжалось ожидание, тем более болезненными становились мои ощущения – я избегал схватки со страхом, откладывал её на неопределённый срок, признавая своё поражение. В силу этого сам секс, изначально выглядевший как приятный бонус, в моей голове обретал всё большую значимость. Даже до знакомства с Надей, будучи свободным и ежедневно знакомясь с новыми девушками, я не был настолько зациклен
Я знал, в чём причина сопротивления Нади. Конечно, она не была заинтересована в подобных шагах: речь шла исключительно о моих желаниях. Но Надя вполне могла пойти на компромисс, пусть и без энтузиазма – именно это она и признавала в наших беседах. Я был уверен, что причина бесконечных переносов крылась в другом – в её страхах и тревожности. Сейчас ей было хорошо, а она, как и я, боялась выходить из зоны комфорта.
Я хотел жить и чувствовать в полную силу, не сдерживая страсть, а отдавая её без остатка. В такой жизни не было места страхам. Надя же была скована ими по рукам и ногам. Но то, что она соглашалась со мной в спорах, было добрым знаком – это значило, что рано или поздно тревоги будут отброшены. День, когда мы наконец осуществим какой-то из задуманных мной экспериментов, стал для меня символом: Надя увидит, что секс – это приятная и полезная вещь, к которой не надо подходить с миллионом ограничений; увидит, что секс втроём не помешал нашим отношениям, а только сделал их ярче; почувствует, что я люблю её так же сильно, но начал больше уважать за смелость и внимание ко мне. Это должно было доказать ей, что подходить к жизни болезненно серьёзно – неправильно, а достичь таким образом счастья – невозможно. Путь к по-настоящему смелому и позитивному отношению всё ещё представлялся долгим, но главное было сделать первый шаг. Мы были вместе, а дорогу осилит идущий.
* * *Через полчаса ласк и горячего чая мне удалось убедить Надю, что её подозрения насчёт девушки в поезде были лишь домыслами. Мы легли спать рано: устали с дороги, а завтра нас ждало восхождение.
Всю ночь дверь балкона была открыта. Под утро на улице мягко зашелестел дождь, и я проснулся. За окном повисла серая рассветная дымка, цветы на балконе раскрылись навстречу влаге. Их аромат слегка кружил голову, вызывая желание попробовать дождь на вкус. Я тихо встал и посмотрел вдаль, на Альпы. Утренняя серость убавила насыщенность красок. Поросший лесом склон уходил прямо в тусклую пелену – вершины были полностью затянуты облаками.
Электронные часы на полке шкафа показывали 6:41, до подъёма оставалось совсем немного. Я тихо склонился над Надей и коснулся губами её щеки ближе к подбородку. Она улыбнулась во сне.
В 7:30 мы уже топали с лёгкими рюкзаками к автобусной остановке.
В тот день мы покорили вершину горы Йеннер, пройдя по пути все времена года: лето в начале тропы, где деревенька, украшенная цветами, тянулась в гору, но сдавалась в начале крутого подъема; золотую осень, моросящую дождём вдоль реки и берёз, от холода уже начинавших желтеть; зиму, приветствующую путешественников метелью на последнем километре, и весну, когда на вершине разошлись облака, открывая вид на синеющее озеро Кёнигзее и сверкающие луга, и Надя шепнула: «Я люблю тебя».
За следующие пять дней мы прокатились по Кёнигзее на лодке, обошли его пешком, поднялись к леднику и увидели вблизи настоящих диких горных козлов. По вечерам мы гуляли по улочкам Берхтесгадена, пили пиво в местных ресторанах и даже зашли на католическую службу.
Шестой день мы с Надей хотели провести в Мюнхене: приехать туда утром, оставить чемоданы в камере хранения и погулять по улицам и барам, не останавливаясь на ночёвку. Самолёт в Москву у нас был на следующее утро. Накануне отъезда из Берхтесгадена мы лежали в комнате, смотря сквозь открытое окно в потолке на темнеющее небо.
– Надь, серьёзно, давай попробуем.
– Как ты себе это представляешь?
– Как и обсуждали уже много раз. Можем для начала просто подойти к какой-нибудь немке вдвоём. Или ты к одной, я к другой. Мы же в свободной Европе! Послезавтра нас здесь не будет, и ты знаешь, что никого из них мы больше никогда не увидим. К тому же мы постоянно будем рядом и сможем прекратить по одному твоему слову.
Этот разговор, как и сама идея, явно были Наде неприятны, и я чувствовал себя весьма паскудно. Однако вечер в Мюнхене представлял собой шанс наконец сдвинуться с мертвой точки и выйти из стагнации. Нужно было лишь убедить Надю не противостоять мне, действовать сообща.
– Хорошо, – ответила она.
* * *Центр показался мне симпатичным, но скучноватым. Везде было чисто, ухоженно и современно. Дома не разваливались, как в Саратове; трамвайные рельсы находились в одной плоскости друг с другом, а не изгибались под немыслимыми углами, как в Братиславе; улицы выглядели абсолютно безопасно – без полицейских в масках и с автоматами, как во Владикавказе. Ни тебе разрухи, ни грязи, ни тёмных личностей.
Мы отправились в городской парк. Надя любовалась разноцветными птичками, а когда мы обошли озеро, я тоже заулыбался и обнял её за плечи. На поле с подстриженной травой паслось несколько десятков серых гусей. Пройдя чуть дальше и миновав рощицу, мы увидели, что поле продолжалось ещё как минимум на полкилометра и было сплошь заполнено гусями – их тут было не меньше нескольких сотен. Прогуливающиеся люди поглядывали на гусей доброжелательно, а Надя была совершенно счастлива.
С наступлением вечера мы переместились в бар и заняли столик в тёмном углу, устроившись рядом на кожаном диване. Вечер только начинался, посетителей было немного, и коктейли нам принесли быстро. Мой стакан оказался заполнен льдом, который шуршал при каждом движении.
Мы пили коктейли один за другим, постепенно веселея. Повернув голову, я жарко поцеловал Надю, и она ответила мне со всей страстью.
Я помнил наш уговор насчёт этого вечера и ощущал приличный мандраж. Задача по соблазнению немок представлялась весьма непростой: языковой барьер делал своё дело, к тому же, в поездку в горы я как-то не прихватил с собой приличной вечерней одежды и сейчас сидел в свитере и джинсах. Но показывать волнение было нельзя: сегодня мы должны были наконец попробовать то, о чём я так долго мечтал, и не стоило культивировать у Нади лишние сомнения.
Почти сразу после прихода в бар я обратил внимание на двух девушек, которые сидели за столиком в противоположном углу. Одна из них, сидевшая ко мне спиной, курила, а другая – блондинка – что-то втолковывала ей, бурно жестикулируя одной рукой. Из-за темноты я толком не мог разглядеть подробностей, но мне казалось, что блондинка выглядит достаточно неплохо. Я наклонился к Наде и спросил:
Конец ознакомительного фрагмента.