Борьба за испанское наследство
Шрифт:
54-пушечный «Леандр» и 32-пушечный «Брюн», пытаясь оказать поддержку батареям Видо, ввязались в бой с «Богоявлением», но точная стрельба черноморцев поставила все на свои места. «Брюн» бежал под защиту батарей Корфу, а тяжело поврежденный «Леандр» не смог уйти от русских кораблей и спустил флаг.
К 10 часам утра две из пяти батарей Видо были сбиты, и началась высадка 2172 солдат (из них 750 турок), которые были заранее посажены на шлюпки. Решительным ударом десант занял батареи и, несмотря на упорную оборону французов, направился к центральному редуту. К 12 часам сопротивление гарнизона было сломлено. Выбитые с позиций французские гренадеры пытались переплыть на шлюпках через пролив, но были потоплены огнем с кораблей. Только 150 человек смогли добраться до Корфу, бригадный генерал Пивр, 20 офицеров и 402 солдата сдались на милость победителя. В 14.00 на башне Видо взвился российский флаг [82] .
82
И это было справедливо— в этот момент на Видо не было НИ ОДНОГО турецкого солдата. Высадившиеся 750 турок отказались идти в бой и были вывезены на корабли.
В этот же день, развивая успех, 900 солдат, высаженных с кораблей, захватили форты Сальватор и Абраам, в то время как эскадра продолжала обстрел Старой крепости. Французы попытались отбить форты, но ожесточенный бой продлился до темноты и не принес им счастья, к вечеру осажденные отступили в Старую крепость. Потери русских в этот день: убитых 52, раненых 155; потери турок: убитых 61, раненых 42.
Утром 19 февраля из ворот Старой крепости появились французские парламентеры. Они отдали следующее письмо Ушакову:
«Господин адмирал!
Мы думаем, что бесполезно жертвовать жизнию многих храбрых воинов российских, турецких и французских для овладения Корфою. Вследствие сего мы предлагаем вам перемирие на сколько времени вы рассудите для постановления условий о сдаче сей крепости. Мы приглашаем вас к сообщению нам по сему намерений ваших для прекращения кровопролития. Если вы сего желаете, то мы составим намериваемые нами предложения, буде вы не предпочтете сами сообщить нам о предложениях ваших».
Стремительная атака русских ошеломила Шабо, взятие «ключа к Корфу» — острова Видо, а также фортов Абраам и Сальватор, по мнению французского генерала, поставила крест на обороне крепости. К вечеру была подписана капитуляция. В плен попали генеральный комиссар Французской республики, три генерала, 2931 человек, 629 орудий, «ружей годных 5495, бомб разного калибра чиненых 545, не чиненых 36 849, гранат чиненых 2116, не чиненых 209, древгаглов 1482, ядер чугунных разных калибров 137 тысяч, книппелей 12 708, пуль свинцовых ружейных 132 тысячи, пороху разных сортов 3060 пудов, пшеницы немолотой в разных магазинах до 2500 четвертей и… морского и сухопутного провианта по числу французского гарнизона месяца на полтора, также оказалось во многих магазинах по разным должностям припасов и материалов немалое количество».Кроме этого — корабль «Леандр», фрегат «Брюн», бомбардирское судно «Фример», поляка «Экспедисьон», 9 галер, 3 торговых судна и 3 бригантины.
Суворов, прознавший о взятии Корфу, писал Ушакову: «Великий Петр наш жив. Что он, по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах, произнес, а именно: „Природа произвела Россию только одну: она соперницы не имеет, то и теперь мы видим. Ура! Русскому флоту!..“ Я теперь говорю самому себе: зачем не был я при Корфу, хотя мичманом!»
Султан Селим III, восхищенный действиями Ушак-паши, пожаловал ему табакерку, осыпанную бриллиантами, бриллиантовое перо (челенг) на головной убор, 1000 червонных, соболью шубу и для раздачи команде 3500 червонных. Павел I произвел его в адмиралы флота.
28 октября 1798 года Директория отдала приказание министру флота отыскать возможности для снабжения Мальты. Тайные переговоры с Али-пашой привели к тому, что албанские шебеки, груженные продовольствием, под прикрытием турецкого флага прорывали хлипкую блокадную линию из 3 английских кораблей и разгружались в гавани Ла-Валетты. Консул Бельвилль в Генуе подрядил для поставок продовольствия на Мальту некоего капитана Кавацца, который в январе-феврале 1799 года на своей поляке «Галатье» совершил два похода к острову, груженный рисом, вином, водой, лекарствами, досками, одеждой и т. п. Многие пользовались затруднительным положением французов, вынужденных платить за подобные услуги вперед. Так, некто Сиди Осман (албанский купец) обманул французских эмиссаров, взяв деньги и исчезнув с ними.
6 декабря 1798 года к Мальте прибыли неаполитанские фрегаты «Сирен» и «Аретьюза», вооруженные, кроме всего прочего, двумя мортирами, с которыми, однако, никто из итальянцев не умел управляться. К 20 декабря из Гибралтара прибыли три бомбардирских судна — английские 8-пушечные «Бульдог», «Персеус» и «Стромболи», вооруженные 13- и 10-дюймовыми мортирами, но эти суда имели с собой в запасе только 46 ядер, что было совершенно недостаточно для бомбардировки такой крепости, как Ла-Валетта. В результате мортирные батареи были развернуты лишь к 29 декабря. Только через два дня началась бомбардировка крепости и рейда. Несколько ядер попало во фрегат «Жустис», находившийся в Большой гавани (Гранд-Харбор). С 9 по 13 января 1799 года бомбардирское судно «Персеус» возобновило бомбардировку города, чтобы прикрыть высадку английских войск на Мальте. Пользуясь тем, что французы были заняты контрбатарейной борьбой, на остров высадились 17 батальонов экспедиционных сил и два полка артиллерии, которыми командовал кэптен Вивон.
19 января бомбардирские суда были отосланы к Сиракузам для пополнения боеприпасов и посадки на борт еще 3 батальонов морской пехоты. Неаполитанские артиллеристы показали свою полнейшую беспомощность — их 9-дюймовые мортиры не раз открывали огонь по своим союзникам. Разозленный кэптен Болл в сердцах однажды заметил: «Если их случайно накроет вражеская батарея, это будет гораздо полезнее для общего дела». Тем не менее канониры Вивона сумели повредить стоявшие в гавани «Гильом Телль», «Жустис» и «Даян», которые были перемещены в гавань Марсамксетт, расположенную с другой стороны крепости Валетта, вне зоны действия огня британских орудий. 9 февраля Болл пишет Нельсону, что он очень удовлетворен тремя артиллерийскими офицерами, присланными из Мессины, но уже ко 2 марта один из них умер от лихорадки, а двое оказались «опасно больны». В том же письме Болл выражал надежду, что Нельсон поспособствует отправке дополнительного количества 13-дюймовых мортир к Ла-Валетте, поскольку это ускорило бы взятие Мальты.
Нельсон же, занятый шашнями с леди Гамильтон, полностью самоустранился от осадных действий. Действия Ушакова при Корфу оказалось холодным душем для английского адмирала. «Поведение русских не лучше, чем я всегда ожидал, и я считаю возможным, что они своим поведением принудят турок заключить мир с французами вследствие еще большего страха перед русскими», — писал Нельсон 27 декабря 1798 года Спенсеру Смиту. 10 января 1799 года он пишет Боллу: «Нам тут донесли, что русский корабль нанес вам визит, привезя прокламации, обращенные к острову (Мальте). Я ненавижу русских, и если этот корабль пришел от их адмирала с Корфу, то адмирал — негодяй (he is blackguard)».
Тем временем статс-секретарь по иностранным делам Великобритании В. Гринвил заявлял в декабре 1798 года русскому послу в Лондоне С.Р. Воронцову, что «если Павел пожелает получить Мальту», то Англия «с искренним удовольствием на это согласится». В таком же духе был проинструктирован и английский посол в Петербурге Ч. Уитворт. «Король отрекается за себя от всякой мысли или желания удержать за собой Мальту как британское владение», — писал ему Гринвил в начале 1799 года. 24 декабря 1798 года английский посол официально информировал Безбородко о предложении лондонского кабинета ввести на Мальту военные гарнизоны трех союзных держав — Англии, России и Неаполя. Поскольку Павел I после отречения фон Гомпеша считался гроссмейстером Мальтийского ордена, ни у кого не возникало сомнений, что при таком раскладе после завоевания Мальты она станет еще одной российской провинцией. Взамен Британия просила союзников разрешить ей вернуть Минорку с Порт-Магоном, на что Австрия, Неаполь и Россия сразу же согласились. Нельсон же был одним из наиболее упорных противников идеи Гринвила об установлении совместного с Россией контроля над Мальтой. Он прямо заявлял о том, что обладание Мальтой «даст большое влияние на Левант и на всю южную часть Италии. Из этих соображений я надеюсь, что мы ее никогда не отдадим». Таким образом, становится понятным, что адмирал выступал против собственного правительства! Вот уж действительно отличный пример для будущих поколений!