Борден 2
Шрифт:
— Борден сказал, что поедет на таможню оформлять наш груз. Сказал, что у него есть там какой-то пидор, который за взятку согласился возиться с этим дерьмом. Больше он не появлялся. Мы прождали пять часов и вернулись, — он пожал плечами, а я медленно изучала его. Он был в возрасте, вероятно, за пятьдесят, высокий, худой, с седой козлиной бородкой и черными с проседью волосами. На нем была кожаная жилетка с надписью «казначей». Я не знала, что это означает — в преступной терминологии байкеров я не разбиралась.
— Я знаю, — ответил
— Вероятно, Маллиган добрался до него, — сказал Гектор, по-прежнему глядя на меня. — Это единственное объяснение. Он ни разу не оставался один, пока не скрылся в офисе. Мы объехали ту улицу дюжину раз. Его машины не было. Я подумал, может, он просто решил смыться, или что-то стряслось с его сучкой, или что-то еще.
Его сучка.
— У меня есть имя, — прохрипела я. — Меня зовут Эмма, а не сучка.
Гектор пожал плечами:
— Какая на хрен разница? Ты все равно не останешься. Сделка не состоялась. Сейчас мы в полной жопе, потому что нам нечего передать итальянцам — сраного товара нет — и они начнут охоту на наши задницы примерно через пять секунд. Это серьезная хуйня.
— Твой груз здесь, — хрипло возразил Хоук. — Он находится в гребаном порту, брат! Забрать его оттуда не будет проблемой.
— Мы не возьмем ее, пока груз не будет у нас. Эта сделка сработает только при обоюдном участии.
Выражение лица Хоука резко изменилось. Я почувствовала, как комната наполнилась его ледяной яростью. Он сделал шаг ближе, его огромное тело было точной копией тела Гектора, но Хоук выглядел настолько сурово, словно повидал на своем веку гораздо больше своего младшего брата.
Я была склонна верить этому.
Двое других мужчин отошли от него, решив, что держаться на расстоянии будет лучше. Мудрое решение. Хоук, как и Борден, был непредсказуем, и это могло быть очень хорошо или очень плохо — в зависимости от того, на чьей вы стороне.
— Обоюдном? — медленно повторил он. — Борден добровольно пошел на убытки ради вас, говнюки. Он получает всего лишь малую часть своей гребанной прибыли. Ты же получаешь гребаную сделку века со своим товаром и смеешь говорить про равенство? Суть сделки состояла в том, чтобы быть уверенным, что она, — он указал на меня своей искалеченной рукой, — окажется в безопасном месте в нужное время — и сейчас время охуенно нужное.
— Прости, Хоук, но не тебе принимать это решение. Насколько мне известно, президент этого клуба — я, и эта сучка не останется…
Тыдыщщщ!
Удар был настолько внезапным, что я даже не поняла, что произошло. Кулак Хоука был покрыт ярко-красной кровью, а Гектор лежал на полу, хрипя и прижимая руку к окровавленному носу. С легкостью опустившись перед ним на колени, Хоук очень медленно проговорил:
— А насколько мне известно, настоящий президент этого гребанного
Хоук добился своего. Гектор выбежал из салона с прижатой к носу рукой и злым лицом. Минутой позже его мотоцикл взревел и умчался. Остальные двое просто тихонько стояли на заднем плане, выпучив глаза на Хоука, как на воскресшего Христа. Он перевел на них невозмутимый взгляд и рявкнул:
— Она остается. Для кого-то еще это является проблемой?
Они покачали головами, и мужик с бородкой пробормотал:
— Нет, Хоук. Это… хорошо, что ты вернулся.
— Я не вернулся, — ответил Хоук. — Просто на время вступаю в свои права. Пока она здесь, я — главный, и будет лучше, если никто не посмеет даже, блядь, взглянуть на нее. Она собственность Бордена, и вам лучше сообщить об этом всем, когда мы доберемся до клуба.
Они согласно закивали, а я с трудом верила своим глазам. Я привыкла к тому, что Хоук получает приказы, а не отдает их.
— Хорошо, — сказал он, хватая со стойки закрытую бутылку пива. — А теперь дайте мне ключ от резиденции.
Он отвез меня в паб «Корона» на той же улице. Это было очередное невзрачное здание из красного кирпича. Над вывеской с названием висел черный флаг с надписью «Военные Бароны» и гербом — меч между двух скрещенных боевых топоров, а в центре пылающий череп. Я узнала этот герб. Такой же был на их кожаных жилетах.
Мне хотелось спросить, почему Хоук привез меня в паб, но я решила его не беспокоить. Это могло взбесить его, и, в любом случае, я была слишком измучена, чтобы разговаривать. Вся эта ночь казалась бесконечной, но я знала, что, даже рухнув на подушку, не смогу закрыть глаза. Я буду думать о Бордене и переживать о том, где он.
Мы вышли из машины, и Хоук достал ключ, который один из байкеров отдал ему в салоне. Он вставил его в замок еще одной черной входной двери и, прежде чем открыть, сказал мне:
— Если кто-то еще в сознании, держись ближе ко мне, ладно? Они могут оказаться слишком пьяными, чтобы понять, кто ты, и будут пытаться облапать.
Я кивнула.
— Хорошо.
Он открыл дверь, и мы вошли внутрь. Это был обычный огромный паб. Освещение тусклое, но достаточное для того, чтобы видеть. Первое, что бросилось в глаза — это мужик, отключившийся прямо на стуле. Голова его лежала на барной стойке, а рядом с рукой валялась разлитая кружка пива. Осмотревшись, я заметила двух других, спящих на коричневого цвета столе, и еще одного на полу — он храпел, прислонив голову к стене.