Борджиа
Шрифт:
Великолепная бригантина, посланная навстречу его родственником герцогом Альфонсом II д’Эсте, ждала его у границ герцогства. Отец Франциск приказал отвезти себя в коллегию иезуитов в Ферраре. Но он был слишком болен, и ему было недостаточно ухода врачей коллегии. Альфонс поместил его в один из своих загородных домов, куда направил самых сведущих врачей, и приказал молиться за выздоровление больного перед Святым Причастием во всех церквах города.
В начале лета состояние больного не улучшилось. Он узнал, что во Франции произошло столкновение католиков и протестантов, явно не без помощи Екатерины Медичи и с молчаливого согласия короля. Протестантов обвиняли в том, что они хотели захватить власть в связи с браком Генриха Наваррского и Маргариты.
Он сознавал, что скоро умрет, и думал только о вступлении в загробную жизнь. На носилках его отнесли в Лорето, к дому Девы, которую, согласно поверьям, туда перенесли ангелы. Затем он возвратился в Рим, где на трон Святого Петра взошел новый папа — Григорий XIII. Умирающего поместили в монашеском доме. Ему оставалось жить еще два дня. Он угас 30 сентября 1572 года в полночь, утешенный своими соратниками и братом Фомой, будущим архиепископом Сарагосским. Его смирение и уничижение дали ему такую власть над людьми, какой не было ни у одного из его предков Борджиа и которая обеспечила ему превосходство над величайшими земными владыками. Он умирал, но Вечность уже приняла его как духовного повелителя.
Это было только начало жизни будущего святого. Его хоронили 1 октября, и весь Рим пришел в монашеский дом — кардиналы, прелаты, сановники, люди из народа. В 1617 году его тело перенесли в церковь Иисуса, но долго оно там не оставалось. По настоянию кардинала-герцога Лермы, первого министра короля Филиппа III Испанского и внука отца Франциска, и по просьбе кардинала Гаспара Борджиа, посла Испании, его прах, за исключением одной руки, оставшейся в церкви Иисуса, был перевезен в Мадрид.
Причисленный к лику блаженных Урбаном VIII 21 ноября 1624 года, новый блаженный был выставлен в великолепной мадридской церкви, построенной его внуком, кардиналом-герцогом. В течение недели его останки, сопровождаемые ликующими процессиями, переносили из одной мадридской церкви в другую. Драгоценную раку с его телом несли четырнадцать испанских грандов, среди них были герцоги Осуны, Сессы, Пенаранды, Вилла-Эрмозы, Лермы и Гихара, князь Сквиллаче и маркиз Кастель Родриго. Другие аристократы поддерживали золотой балдахин, третьи — ленты раки. Все они были его потомками. Всего насчитали восемьдесят шесть дворян, из самой родовитой испанской знати — он был их дедом, прадедом, прапрадедом. Рыцари ордена Сантьяго, Совет тринадцати командоров, все королевские советники, члены магистратуры и народ шли за кортежем. Это был настоящий триумф на небесах, но еще и торжество целой расы, в которой воплотилась очень гордая, очень подозрительная и очень католическая Испания.
Но пока Франциск еще не достиг вершин небесных почестей. Через сорок семь лет, получив огромное количество свидетельств о чудесных деяниях блаженного, правивший в то время понтифик Климент X канонизировал его 11 апреля 1671 года. В соответствии с Римским мартирологомего праздник установлен 3 октября: «Святой Франциск Борджиа, генерал Общества Иисуса, прославился строгостью своей жизни, даром проповедника, отрекся от светских титулов и отказался от званий, даваемых ему церковью».
Вся жизнь нового святого была полной противоположностью жизни его деда Александра VI. Но и лицевая и изнаночная стороны гобелена судьбы одинаково блестящи. Они сотканы из одних и тех же клубков. В них переплелись разноцветные нити одинаковых страстей. Действовать в настоящем, давать волю своим страстям и своим желаниям, переступить через все ради идеала — все Борджиа вели себя именно так. Менялась
Ставшие образцом для подражания или непризнанные современниками, они имели привилегию показать им, каким путем следует идти, а каких камней преткновения следует избегать. Они были квинтэссенцией общества, его элементом, в котором воплотилось главное. В них отразились все пороки и добродетели времени, в их чертах проявилось то, что в других оказалось лицемерно скрыто из-за стыда перед людьми. Они проявили себя как представители освобожденного человечества.
Такой успех оказался не под силу обычным смертным. Небесный апофеоз сменился падением или скорее пышным угасанием отблесков заката. Потомки убитого герцога Гандийского блистали еще некоторое время, занимая высокое положение в миру и Церкви. Последним в длинной процессии испанских грандов, где были вице-короли, кардиналы, стал не оставивший потомства дон Мариано Теллес-Гирон, умерший 2 июня 1882 года. Этот очень достойный и благородный потомок Борджиа владел тремя княжествами, восемью герцогствами, десятью маркграфствами, шестнадцатью графствами, шестнадцатью виконтствами и многочисленными рыцарскими титулами. Сам по себе он был десятикратным грандом Испании первого класса.
Но в Италии еще сохранилось несколько патрициев — потомков побочных линий, носящих имя Борджиа. Они являются свидетельством необычайной жизнеспособности крови этих авантюристов высокого полета, шестьсот лет назад покинувших королевство Валенсию и до сих пор заставляющих мир говорить о себе.
ЭПИЛОГ
Борджиа через призму времен
Посмертная судьба Борджиа связана с именем Никколо Макиавелли. Он действительно вошел в бессмертие благодаря его трактату De principatibus (О государствах). Это короткие записки, состоящие из двадцати двух глав, написанные за несколько месяцев — между июлем и декабрем 1513 года. Их цель — дать советы политическим руководителям на примере поступков творивших чудеса главных действующих лиц истории. Чаще всего рядом с именем Александра VI упоминается Чезаре Борджиа. В его честь последующие поколения изменят заглавие этого произведения и назовут его «Государь».
Холодный ум создавал это руководство к действию — как захватить власть и как ее сохранить. Со времени своего появления трактат Макиавелли стал настольной книгой тех, кто стремится господствовать над себе подобными. Он учит их, как не считаться с нравственными принципами, законами и традициями, чтобы удовлетворить свои желания. Великий муж из семейства Борджиа, изображенный как сверхчеловек, предлагается в качестве примера для подражания. Еще во времена своего зарождения «макиавеллизм» мог бы называться «борджианизм».
Этот иногда совершенно невероятный рассказ о поведении Чезаре и его отца Александра VI подтверждается Дневником,также называемым Liber nota rum(Книгой записей), или Diarium(Ежедневник) папского церемониймейстера Жана Буркарда. Архивисты Ватикана тщательно сохранили этот документ после смерти его автора в 1506 году. Они постоянно пользовались им, потому что он очень детально описывал римские обряды, последовательность в размещении сановников во время служб, порядок процессий, папские облачения в зависимости от религиозного праздника — все эти подробности были тщательно сохранены в настоящей «книге ризничего». Но, описывая церемонии, хитрый Буркард перемежает повествование рассказами об излишествах и скандалах, о слухах, ходивших по Ватикану, приводит стихи и памфлеты, наводнявшие Рим при Александре VI.