Born to die
Шрифт:
– Ненавижу тебя. Слышишь? Ненавижу. Зачем ты притащил меня сюда?
Выбившись из сил, она прижалась к нему, роняя крупные слёзы на его серую рубашку.
– Глупая, - он мягко обнял девушку, ослабляя хватку, целуя в макушку.
– Я бы не смог без тебя.
Их было двое в этом момент; она чувствовала, как полностью принадлежит ему, так же, как и он ей. И никто в данный момент не смог бы предсказать, что всего через день операция по уничтожению объекта полностью провалится, и что отряд разведчиков будет захвачен в плен. А ещё через день Трэд посадит в тюрьму всех подозреваемых предателей и изменщиков, включая Тринкет,
***
Её завели в небольшую пустую комнату, где из мебели был только стул. Девушка недоумевающе посмотрела на миротворцев.
– Что происходит?
Но ей не ответили, оставив в полном одиночестве.
Вскоре начались первые допросы, ей остригли волосы, да так неровно, что Эффи, заметив отражение в зеркале, скривилась и даже заплакала. Вскоре девушка готова была поблагодарить горе парикмахера за то, что волосы остригли не полностью. После очередных допросов девушка устала объяснять, что ничего не знает. Это не облегчало её участи, а только злило Трэда. Ей не задавали прямых вопросов, не спрашивали конкретно, а только загадками и с подтекстом. Но бедняжка понятия не имела о чём идёт речь.
Дни тянулись медленно, и девушка с трудом могла отличить, когда был день, а когда ночь. Лишь её организм привычно клонится в сон, что означало только одно - по режиму было около полуночи. Но вскоре, она поняла, что и организм привык к яркому освещению в комнате, а чувство дня и ночи постепенно затуплялось.
– Сколько прошло? День, три, неделя?
– пыталась разобраться Эффи, хмуря брови и заламывая руки от безысходности.
В камере становилось холоднее с каждым днём. Зима была как раз не кстати. Спать на стуле было крайне неудобно, но ради собственного здоровья стоило пожертвовать комфортом. И Эффи, смиренно засыпала, свернувшись в клубочек, на избитом стуле.
Наконец-то, после всех попыток выудить информацию, терпение Трэда кончилось, и он запретил подносить еду девушке. Первое время было просто. Эффи, перенесшая весь ужас самых страшных капитолийских диет, держалась из последних сил, только повторяя, что ничего не знает. Когда же и это не помогло, он перевёл девушку в другую комнатку, более пустую и холодную. Только тогда Эффи поняла, как удобен был стул. Спать стоя не получалось, и девушка с неким отвращением ложилась на холодный пол. Её не трогали уже два дня, как казалось самой девушке. Она сильно похудела, кашель рвал её горло.
– Простуда, - отнекивалась она, - кто из нас не болел простудой?
Но холод сковывал каждое её движение, а голодовка ослабляла организм. Вскоре, обычная простуда перетекла в более острую форму. Её кидало из жара в холод, она теряла сознание от боли в горле, а привкус гноя провоцировал рвоту. Ослабленная, разбитая она вызывала лишь жалость, но люди, раз за разом проходящие мимо её камеры, не были способны на жалость. И вот наконец к ней зашел Трэд. Он вколол ей какой-то препарат, и Эффи на момент забыла где небо, а где земля. Адреналин разорвался в крови и пробирался в каждую клеточку её тела. Ей стало лучше, боль в горле на несколько минут перестала мучать девушку, и та смогла сделать глубокий вдох.
– Медицина Капитолия далеко ушла вперёд, верно?
– усмехнулся миротворец и помог подняться девушке. Её отвели в комнату, где обычно проходил допрос. Свет показался ей невыносимо ярким, и Тринкет невольно прищурила глаза.
Она села на стул, стараясь держать
– Я требую…
– Вы? Требуете?
– миротворец засмеялся во всё горло.
– Да, требую. Кажется, недавно Вы говорили, что я временно заключённая здесь. Так что у меня есть право на выход из камеры, хотя бы на прогулку, - победно отчеканила Эффи, наблюдая за недовольной ухмылкой Трэда.
– Что ж, прогулка, так прогулка. Пошли, - он схватил её за рукав и потащил к двери. Нацепив на тонкие запястья девушки тяжелые наручники, он повёл девушку по длинному коридору, вдоль которого были расположены камеры заключенных. В каждой камере отсутствовал свет, и казалось, что там вообще никого не было, если бы не стоны сидящих там людей. Завернув за угол, картинка значительно поменялась. Коридор казался бесконечным, а каждая камера была снабжена решетками от потолка и до пола. Проходя мимо такой камеры, можно было лишиться сознания от одного только запаха гнили и крови. Комнатки были полностью заполнены преступниками. Но попадались и одиночные камеры, с наглухо закрытыми дверьми. Эффи заглянула в маленькое отверстие одной из таких камер. Человек неподвижно сидел у стены, словно чего-то выжидая, а рядом бегала стая крыс. Он резко поднял голову, заметив любопытных прохожих. Заключённый беззвучно захохотал, плотно зажмурив глаза. По его бледному, искаженному ухмылкой безмолвного веселья лицу крупными каплями катился пот.
Трэд, взявший Эффи под руку, чтобы поскорее увести её подальше от этого зрелища, почувствовал, как её тело бьет нервическая дрожь.
– Что с ним?
– неуверенно спросила Эффи, отойдя от клетки на достаточное расстояние.
– Его не кормят. А значит и крыс тоже. Вот когда им совсем нечего будет есть, они начнут есть друг друга, - мужчина ткнул пальцем в сторону бедняги и громко заржал.
– Как думаешь, скольких крыс он перебьёт до того, как они выгрызут ему глаза?
Они снова завернули за угол, оказываясь в ярко освещенном коридоре с белыми стенами и потолками. С середины помещения начинались две кровавые дорожки, тянувшиеся в одну из белоснежных комнат. Запах свежей крови врезался в нос, и девушка с трудом сдерживала порыв рвоты.
– Хочешь расскажу, как и за что его пытали?
– заметив реакцию девушки, с насмешкой предложил мужчина. Эффи отрицательно покачала головой.
– Может тогда рассказать тебе каким образом его внутренности оказались во-он там?
– мужчина указал в угол коридора, где и правда находился чей-то желудок.
Эффи зажмурилась и сжала кулаки.
– Всё, прогулка закончилась, - оповестил заключенную миротворец, заводя девушку в её комнату.
– Довольна? Надеюсь больше глупых требований не будет.
Захлопнув дверь, он оставил её одну в комнате.
“Бесконечные коридоры. Должен же быть выход. Хоть какой-нибудь!”
========== Глава 14. ==========
Крики поочерёдно меняли своё звучание: утром кричали преимущественно женщины, а ближе к вечеру - мужчины. Эффи понемногу начала привыкать к подобным мелодиям, но иногда крики были слишком пронзительны. В таких случаях, девушка сильно зажимала уши руками, сжавшись в комочек в самом дальнем углу комнатки, пытаясь заглушить вопли.