Бородатая леди
Шрифт:
— Но зато Хилари Тодд очень подвижный. Сегодня утром Тодд был у Хендрикса. И я на пятьдесят процентов уверен, что он принес ему Шардена. Хотите поспорим?
— Но картины вы не видели?
— А мне и не нужно было ее видеть. Я видел Тодда.
Со стороны заднего крыльца послышался женский голос:
— Этот человек прав, Джонстон.
Сара Тернер спустилась с крыльца и направилась к нам. Ее высокие каблуки возмущенно выстукивали по выложенной плитками дорожке.
— Это работа Хилари! — закричала она. — Он украл
— Странно, что ты не говорила мне об этом раньше, — сухо заметил адмирал.
Я посмотрел на ее лицо. Глаза красные, веки опухли. Явно она недавно плакала. Губы у нее тоже вздулись. Когда она открыла рот, чтобы ответить, я увидел, что верхняя губа у нее разбита.
— Я только что вспомнила об этом.
Видимо, удар по губам заставил ее вспомнить, подумал я.
— И где же ты видела Хилари Тодда вчера в полночь?
— Где?
Воцарилось молчание. И я услышал шаги. Элис вышла из своего домика. Она шла, как сомнамбула, видевшая ужасный сон, подошла к отцу, встала рядом, не говоря ни слова.
Сара нахмурилась, думая, что же ей ответить, придумала и сказала:
— Я видела его в «Пресидио». Забежала туда после концерта, чтобы выпить чашку кофе.
— Ты лгунья, Сара. «Пресидио» закрывается в десять часов.
— Значит, это было другое кафе, — сказала Сара быстро. — Это был бар напротив. Я обедала в «Пресидио» и поэтому запуталась...
Адмирал не стал ее слушать и пошел к дому. Элис пошла за ним. Старик шел, спотыкаясь, опираясь на ее руку.
— Вы действительно видели Хилари прошлой ночью? — спросил я Сару.
Она с минуту молча на меня смотрела. Выражение волнения и нерешительности сменялось на ее лице мгновенно.
— Да, я видела его. У меня в десять вечера было с ним свидание. Я прождала его в его квартире около двух часов. Он явился в полночь. Я же не могла сказать этого мужу, — она вызывающе пожала плечами.
— И одежда его была испачкана красной глиной?
— Да. Но я же тогда не могла подумать, что это связано с Хью.
— И вы собираетесь сообщить об этом полиции?
Она улыбнулась хищной, неприятной улыбкой.
— Как я могу это сделать? Я все же замужем, и мне еще как-то нужно жить.
— Но вы сказали об этом мне?
— Вы мне нравитесь. — Не двинувшись с места, она как бы потянулась ко мне всем телом. — По горло сыта всеми этими подонками, населяющими город.
Я очень холодно спросил у нее:
— А Хью Вестерном вы тоже насытились по горло, миссис Тернер?
— Что вы хотите этим сказать?
— Слышал, что пару месяцев назад он прекратил свою связь с вами. А теперь кто-то прекратил его жизнь в его студии.
— Я уже много недель даже близко не подходила к студии.
— И не позировали ему?
Лицо ее как бы сжалось и обострилось. Она положила свою узкую ладонь мне на руку:
— Я
— Если вы убили Хью, то нет.
— Клянусь, я его не убивала. Его убил Хилари.
— Но вы были в студии прошлой ночью?
— Нет.
— А я думаю, что вы там были. На мольберте был эскиз, нарисованный углем. Вы позировали Хью.
Нервы ее были напряжены до предела, но она еще старалась кокетничать со мной:
— Откуда вы знаете?
— Ваша манера держаться. Она напомнила мне позу женщины на картине.
— Вы меня осуждаете?
— Послушайте, миссис Тернер, вы, видимо, не понимаете, что этот эскиз — вещественное доказательство. Уничтожение вещественного доказательства — преступление.
— А я его не уничтожала.
— Так куда же вы его дели?
— А разве я сказала, что взяла его?
— Но вы его взяли.
— Да, взяла, — согласилась она наконец. — Но это не является вещественным доказательством. Я позировала ему шесть месяцев назад. Эскиз был в студии. Когда я услышала, что Хью убили, то пошла туда и взяла рисунок, чтобы быть уверенной, что его не опубликуют в газетах. Почему-то он оказался на мольберте и был изуродован. Были подрисованы борода и усы.
— Бороду можно было бы объяснить, если бы вы несколько изменили свой рассказ. Предположим, вы поругались с Хью, когда он рисовал вас прошлой ночью, и стукнули его по голове металлическим кулаком. Вы же могли подрисовать эту бороду, чтобы вас нельзя было узнать и тем самым скрыть ваше преступление.
— Не говорите глупости. Если бы я хотела что-то скрыть, то уничтожила бы этот эскиз, и все. И потом: я не умею рисовать.
— Хилари умеет.
— Подите вы к черту, — прошипела она сквозь зубы. — Вы такой же подонок, как все остальные. — Она возмущенно зашагала к дому.
Я пошел за ней. Мы вошли в просторный темный вестибюль. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, она повернулась и сказала:
— Я не уничтожила этот рисунок, а теперь уничтожу.
Я ничего не мог сделать, поэтому решил уйти. Когда я проходил мимо двери гостиной, адмирал окликнул меня:
— Это вы, Арчер? Зайдите на минутку.
Адмирал и Элис сидели на полукруглом кожаном диване возле огромного камина. Он встал и задумчиво направился ко мне, опустив голову. Сквозь загар на лице проступила мертвенная бледность.
— Ваши предположения о Шардене ошибочны. Хилари Тодд не имеет никакого отношения к краже. Дело в том, что картина не украдена. Это я унес ее из галереи.
— Утром вы же отрицали это!
— Картина моя, и я могу с ней делать все, что мне угодно, не отчитываясь ни перед кем. Особенно перед вами.
— Хорошо было бы, если бы вы сообщили об этом доктору Силлимену, — заметил я с ноткой иронии в голосе.
— Я скажу ему об этом, когда сочту нужным.
— Вы объясните ему, зачем взяли картину?