Борт 618
Шрифт:
Выйдя из ванной комнаты, она без сил опустилась в кресло.
Если Сергей не лгал в своих записях… А ведь он не лгал — это уже становилось очевидным… Но тогда ситуация резко менялась, с нее словно бы сорвали дымчатую вуаль недосказанности, обнажая угловатый каркас настоящих событий.
Он расследовал похищение личностей через Сеть… Сергей подозревал, что настоящие, человеческие сознания внедряются в искусственные оболочки, и потому купил меня… Значит, я… мое сознание также было украдено!..
От этой догадки она вдруг испытала
«Господи, ну конечно… Я… Я живая… Я живая, я мыслю, я чувствую… Надо мной не довлеют какие-либо рамки. Я… Я сейчас буду бежать в ту сторону, куда захочу, и ничья воля не сможет остановить меня…»
Мысли были путаными, обрывочными, но правильными.
Из любого тупика всегда есть выход, — внезапно пришли на ум чьи-то слова. — Хотя бы тот, которым ты зашла в этот тупик…
Правильно… Правильно…
Не в силах усидеть на месте, Лиза вскочила на ноги.
Комната была слишком тесной. Она металась по ней от стены к стене, сбитая с толку, вся взбудораженная, мокрая, заплаканная, утыкаясь без цели то в шкаф с одеждой, то в рабочий стол Сэма, то присаживаясь на край разобранной постели и снова вскакивая.
«Нужно успокоиться…» — уговаривала себя Лиза. — «Нужно примириться с этим знанием, хотя бы ненадолго. Надо действовать, что-то делать…»
Немного поостыв, она поняла, что не знает, каким образом сможет выпутаться из сложившейся ситуации.
Первым ее порывом была мысль о Сэме, но стоило подумать о нем, как душу наполнила язвительная горечь.
Еще один мужчина, который не побрезговал воспользоваться ею по прямому предназначению — как покорной, безропотной куклой…
В этот миг Лиза не задумывалась над тем, зачем ему при этом было рассказывать о себе, ухаживать за нею, напрягаться, — сейчас она понимала и помнила лишь одно: он знал о том, что она киборг. Он просто не мог не знать этого. Врач, который пользовал ее раны, должен был обязательно поставить его в известность о том, что пациентка оказалась не совсем обычной в плане анатомического строения тела. Значит, Сэм оказался таким же бездушным, надменным и жестоким, как те, кто исковеркал ее сознание, убил ее настоящее тело, сделал из нее послушную чужой воле рабу.
В душе Лизы вдруг начало подниматься что-то темное, горячее, как та кровь, что капала некоторое время назад из ее распоротого запястья.
Кто-то боялся ее. Кто-то добивался ее устранения, не брезгуя при этом ни подкупом лейтенанта Моргана из МСБ, ни собственным инкогнито, значит, ставки оказались чрезвычайно высоки. А если так, то охота не закончена, просто ее след на время потерян…
Лиза не знала, каким образом ситуация смогла зайти столь далеко. Сейчас, делая сбивчивые выводы из известных фактов, она могла по большому счету только догадываться об истинных причинах происходящего.
Вероятнее всего, она просто вышла из-под контроля наложенных на плененный разум ограничений и в какой-то миг вновь стала
Значит, существовали люди, которые знают, кем она была на самом деле, те, кто сделал ее куклой…
Мысли, горячие и беспокойные, метались в голове.
«Сэм меня предал. Сергей умер. Остальные люди остаются равнодушны, но лишь до тех пор, пока скрыта правда о том, кто я есть на самом деле».
«А насколько я киборг?»
Лиза с трудом заставила себя отнять руку от раны. Кровь уже запеклась по краям уродливого пореза, обрамляя его черной каймой подсохшей корки, но сервоприводы в глубине раны влажно отсвечивали алым.
«Насколько я не человек?» — эта мысль все сильнее овладевала ею.
Ответить на данный вопрос можно было лишь при помощи специального оборудования, и уж точно не в этих стенах. Сейчас, когда первый шок понемногу начал отпускать ее разум из своих железных тисков, Лиза внезапно ощутила, как к ней начало возвращаться спокойствие. Ее не покидала внутренняя уверенность в том, что она справится… вернее, справлялась в прошлом с ситуациями гораздо более горькими, худшими по своей эмоциональной напряженности.
Нужно вспомнить, кем я была, но прежде бежать отсюда…
Обретение свободы, пусть даже и мнимой, внезапно показалось ей обязательнейшим условием.
Виной тому, без сомнения, был Сэм. Если к Сергею Лиза могла испытывать чувства далеко не однозначные, но более или менее притупленные, равнодушные, то с Крайневым все обстояло иначе. С Сэмом она сблизилась, уже пребывая в собственном, если так можно выразиться, сознании. Даже сейчас, испытывая внутреннюю боль при мысли о нем, Лиза не могла солгать себе, признать, что он ей безразличен.
Как известно, от любви до ненависти один шаг, и иногда он становится незаметным, особенно в моменты, когда нервы натянуты, а чувства обострены.
Осмотревшись по сторонам, Лиза наконец заметила аптечку. Она была встроена в стену подле входа.
Бежать… — эта мысль главенствовала над всем остальным, превращаясь в навязчивую идею.
Лайта она нашла в главном помещении клуба.
Ее телохранитель сидел за столиком у стены, заканчивая свой завтрак. Заметив Лизу, которая вышла из коридора с большой черной сумкой в руках, он торопливо вытер рот салфеткой и встал.
— Я хочу проехаться по магазинам, — коротко известила его Лиза.
Лайт покосился на объемистый пакет в ее руках.
— А это зачем? — нахмурился он. — И что случилось с вашей рукой? — Он кивнул на ленту пенопластыря, покрывавшую ее запястье.
Лиза была сама невозмутимость. Все, что могло гореть, уже сгорело в ее душе.
— Слушай, Сэм не говорил мне, что я должна буду отчитываться о каждом своем шаге! — резко ответила она.
— Что с рукой? — настойчиво переспросил Лайт.