Борт 618
Шрифт:
Она впервые видела воочию двухголовое существо, но так сильно было ее горе, так оглушительна внезапно навалившаяся усталость от нескончаемых смертей, что она просто перешагнула через умирающих ксеноморфов и внезапно оказалась в просторном зале, который заполняли установленные тесными, параллельными рядами камеры биологической реконструкции.
Эти аппараты, разработанные еще в далекой древности, в разное время служили разным целям. В них с равным успехом можно было выращивать как брикеты пищевых протеинов, так и полнокровные существа, — аппарат был сконструирован с гениальной универсальностью. Его функциональные возможности
Она шла по проходу меж ними, пошатываясь под тяжестью своего страшного, окровавленного груза, пока наконец не увидела свободный цилиндр с откинутой вверх крышкой.
Осторожно опустив в него тело Лайта, она дождалась пока сработает автоматическая система диагностики. Заметив, как зонд-анализаторы со всех сторон впились в тело, она протянула руку к встроенному пульту управления, резким движением перекинув одну из клавиш из положения «автомат» в позицию «ручное».
Пальцы Лизы на секунду застыли, пока разум выковыривал из глубин памяти полузабытые сведения о подобных системах.
Нахмурясь, она долго смотрела на пульт, потом коснулась нескольких сенсоров. Агрегат послушно среагировал на прикосновение ее пальцев. На дисплее зажглись вполне понятные, осмысленные строки сообщений на интеранглийском.
Вздох облегчения вырвался из груди Лизы, когда она наконец добилась двух сообщений системы:
«Поддержание жизни».
«Запрет изменений».
Внутри аппарата что-то защелкало. Тело Лайта конвульсивно дернулось, когда ему в шею впилось несколько зонд-инъекторов.
Часть индикационных сигналов на пульте тут же сменилась с красных на желтые, а один даже приобрел веселый, изумрудный оттенок.
У Лизы внезапно защипало в носу. Ей вдруг захотелось плакать, но она лишь закусила губу.
Пора было идти.
Единственное, что она не смогла заставить себя сделать, — это закрыть непрозрачную, тяжелую крышку похожего на гроб прибора. Оставлять ее открытой противоречило инструкциям, но, внимательно посмотрев на сигналы пульта и сообщения системы, Лиза поняла, что автоматике в данном случае все равно, опущена крышка или нет.
Она так и не решилась ее опустить.
Вместо этого она а последний раз взглянула на мертвенно бледное лицо Лайта и пошла прочь, к видневшемуся в противоположном конце зала освещенному проходу.
Ее руки судорожно сжимали импульсную винтовку.
В глазах Лизы стыл лютый холод.
Она хотела видеть хозяев этого места.
Опять потянулся нескончаемый лабиринт коридоров.
Дважды она натыкалась на инсектов, и оба раза эти встречи кончались плачевно для насекомоподобных существ.
Пройдя очередным коридором, Лиза внезапно увидела распростертые на полу тела и поняла, что совершила полный круг по лабиринту пещер и переходов.
Так можно было блуждать до бесконечности. Она вдруг запоздало подумала о том, что нужно было не убивать насекомых, а заставить их говорить, ведь, насколько было известно, они являлись природными телепатами, и люди без предубеждений достаточно просто общались, с ними на уровне мысленных
Она вновь тронулась в путь, так и не заглянув в тот зал, где осталась камера биологической реконструкции с телом Лайта. Откровенно говоря, Лиза просто побоялась взглянуть на него еще раз. Сделать для него что-то большее она уже не могла, но знала, что не вынесет вида его мертвого тела, если автоматика камеры по какой-то причине оказалась бессильной перед тяжестью его ранения.
В прошлый раз она сворачивала в каждый правый коридор, теперь решила пойти по левым.
Долго блуждать по катакомбам ей не пришлось, — Лиза успела всего дважды свернуть в избранном направлении, когда увидела в конце очередного каменного тоннеля фигуру инсекта.
Тот стоял у входа в какой-то зал, напряженно вглядываясь в глубины помещения.
Очевидно, он по чьему-то приказу пытался отыскать незваных гостей, вторгшихся в систему подземных коммуникаций.
Лиза осторожно прокралась по коридору, стараясь ступать легко и бесшумно. Инсект стоял, не меняя своей напряженной позы, его усики, расположенные поверх ороговевших жвал, медленно шевелились, но все внимание этого существа было направлено в полутемные глубины огромной пещеры.
Когда до него осталось всего несколько метров, инсект, вероятно, что-то почуял и начал поворачиваться, но Лиза стремительно бросилась вперед, впечатав приклад импульсной винтовки в его загривок.
Она услышала неприятный хруст и с досадой подумала, что, наверное, не рассчитала сил и прибила его.
Перевернув тело, она откинула прочь его оружие и придавила грудь инсекта коленом. Ствол своей импульсной винтовки она сунула ему в жвалы и застыла в ожидании.
Прошло около минуты, прежде чем тело под ней вяло зашевелилось. Лиза усилила давление на грудь, почувствовав, что тварь очнулась и теперь испуганно смотрит на нее своими огромными, сегментированными глазами.
«Ты меня слышишь? Понимаешь?» — отчетливо, с угрозой подумала она, не отрывая взгляда от жутких, нечеловеческих глаз.
Инсект под ней дернулся, будто его шарахнуло током.
«Слышу. Понимаю», — Его ответная мысль, несмотря на четкость формулировки, была проникнута всепоглощающим ужасом.
«Веди. К своим хозяевам, — помыслила Лиза, чуть ослабив давление коленом на грудь. — Один шаг в сторону — убью».
Это оказалось совсем рядом с тем залом, где Лиза оставила Лайта. Ей на секунду даже стало обидно, — могла бы найти и сама, без помощи трясущегося насекомого.
Она открыла дверь и наконец увидела ЕГО.
Нельзя сказать, чтобы существо было чудовищным или отвратительным, — скорее оно казалось странным, и вот эта странность, сумма неправильности черт и деталей при вполне человеческом строении тела, делала его отталкивающим, непонятным и опасным.
Оно повернулось на шум, и Лиза поняла, что перед ней гуманоид, скорее всего, мужчина (неистребима оказалась эта машинальная привычка разума разделять всех и вся по вторичным половым признакам). Его кожа отливала голубизной, как бывает у закоченевшего на морозе трупа. Глаза были большими, чуть раскосыми в углах, улыбка вполне напоминала человеческую, вот только лиловые губы придавали ей жутковатый, отталкивающий оттенок. Нос показался Лизе наиболее чуждой человеку частью в строении его лица. Он был широким и вдавленным, будто у уродца с генетической деформацией.