Бортпроводница
Шрифт:
Если не Кэсси перерезала глотку мужчине, который накануне нежно мыл ей голову в душе, значит следовало бы поблагодарить того, кто это сделал, что не убил и ее заодно. Такой поступок предполагал или уважение к человеческой жизни, или желание избежать случайных жертв, что противоречило жестокости, с какой он (или она, или они) убил ее вчерашнего любовника. А значит, ее могли намеренно подставить. Кто-то – возможно, та самая женщина, заглянувшая в номер выпить, – хотел повесить преступление на Кэсси. Две мысли мелькнули в голове, и она не знала, что это: нетипичное для нее здравомыслие или приступ паранойи. Первая: она не убивала Соколова, тем не менее горлышко разбитой бутылки наверняка усеяно отпечатками ее пальцев. Вторая: что, если не арак так основательно ее вырубил? Что, если ее накачали наркотиками? Их обоих накачали
Никто из ее знакомых не подозревал, что она сейчас в номере 511 отеля «Роял финишиан». Эта мысль ее немного успокоила. Конечно, Меган и Шейн – коллеги-бортпроводники – видели, как она флиртует с «2С», но она не рассказывала, что собирается с ним встретиться. Они с Алексом постарались обсудить место и время встречи незаметно. Он не спрашивал номер телефона, а значит, ее нет в списке его контактов.
Остается только Миранда.
А вот ей известно многое. Она знает, что Кэсси бортпроводница. Знает ее имя, пусть и без фамилии. А еще именно Миранда, скорее всего, позвонит в отель, когда Алекс не придет на эту их встречу и не ответит на звонки.
В конце концов Кэсси решилась. Всякое бывало по пьяной лавочке, но глотки она никому не резала. По крайней мере, ей так казалось. Она не заглотит приманку и не позвонит на ресепшен. Она удерет из Дубая и с Аравийского полуострова как можно дальше, а уж потом будет разбираться с Мирандой, ее разоблачениями и собственным чувством вины. Потом, когда вернется в Штаты.
Итак, она положила кусок мыла и мочалку, которыми пользовалась, в свою сумочку. Она бы и полотенце прихватила, но подумала, что ее ДНК и так размазана по всей постели. И все-таки, одевшись, она взяла вторую мочалку и протерла все, к чему, как ей помнилось, она прикасалась в спальне, ванной и гостиной в надежде уничтожить отпечатки своих пальцев. Стаканы, мини-бар, бутылки – гору пустых бутылок. Пульт от телевизора. Дальше, поскольку в ее туманных воспоминаниях о прошлой ночи зияли огромные дыры, она пробежалась мочалкой по всем предметам, к которым могла прикасаться хотя бы теоретически. По ручкам дверей и шкафов, вешалкам, изножью кровати. И по красивой арке в изголовье.
Покончив с этим, она собрала все осколки, которые нашла. Мгновение Кэсси задумчиво разглядывала иззубренный край бутылочного горлышка. Могла эта штука разрезать шею Алекса Соколова с точностью хирургического скальпеля? Да кто ж ее знает? Горлышко Кэсси тоже забрала, завернув в полотенце.
Она раздвинула шторы и моргнула от яркого солнечного света и блеска воды в нескольких кварталах впереди. Номер располагался всего лишь на пятом этаже, но первый был просторным и высоким, как зал казино, и поэтому из окон открывался прекрасный вид на лазурное море.
Кэсси наказала себе поговорить с адвокатом, как только целой и невредимой вернется домой. Если вообще вернется. Так, все по порядку. Сейчас самое главное – добраться до своей гостиницы, придумать, что соврать про вчерашнее свидание на случай, если кто-нибудь спросит, и спуститься в вестибюль в 11:15. И когда самолет оторвется от земли, можно будет перевести дух. Нет, в глубине души она понимала, что даже тогда вряд ли расслабится. По крайней мере, полностью. Ни одна ее адская пьяная выходка не шла ни в какое сравнение с сегодняшней – она бросила на произвол судьбы тело человека, истекшего кровью в постели рядом с ней.
И к огромной своей досаде, все это она провернула на трезвую голову.
Табличку «Не беспокоить» на элегантном золотистом шнуре она оставила на дверной ручке: пусть труп Алекса обнаружат как можно позже. Постояла немного, пытаясь вспомнить, где тут, к чертям собачьим, лифт. Отель был огромным, его коридоры, казалось, змеились во всех направлениях. Наконец Кэсси сдвинулась с места, быстро прошла по пустым коридорам и через некоторое время отыскала двери лифтов. Кабинка добиралась до пятого этажа целую вечность, но Кэсси убеждала себя, что просто время тянется медленно – она ведь нервничает. Нет, не нервничает, она в ужасе! Она пыталась успокоить себя мыслью, что все еще
Кэсси пошла быстрее, не рискуя ни с кем встречаться взглядом; миновала консьержа, носильщика и зазывал, предлагающих чай. И вот она окунулась в обжигающий жар пустыни. Прошла по аллее фонтанов, окружающих два одинаковых зеркально расположенных бассейна. Чуть было не села в такси, но вовремя остановилась. Похоже, она сделала свой выбор, так зачем множить свидетельства того, что она вообще побывала в этом отеле? Вышла на улицу – уходи. С каждым шагом решение вернуться представлялось ей все более сложным – если вообще достижимым. Каждый шаг уводил ее от предполагаемой невиновности к возможному приговору. Сейчас она сама подкрепляет показания, которые даст против нее Миранда.
Кэсси взглянула на часы. До гостиницы минут десять пешком, значит останется еще минут пятнадцать, чтобы переодеться в форму и спуститься в лобби. Может, даже двадцать, без нее все равно не уедут. Она начала было набирать сообщение Меган, что вот-вот будет, но остановилась. Сообщения – это зацепки. На мгновение она утешилась тем, что Меган сама ничего не написала. Но потом ее пришибло откровением: она так возмутительно часто исчезала из виду в заграничных поездках, даже здесь, на Ближнем Востоке, что Меган, с которой они многие годы чаще всего летали вместе, кажется, совсем не волновалась из-за ее отсутствия.
Господи, Кэсси, какая же ты балда! Полная кретинка.
И все же она стремительно двигалась вперед, потому что, подобно самолетам, которым отдала огромную часть своей жизни, только так и могла выжить. Думай как преступник.
Она повернула направо на широкую дугу подъездной дороги отеля, затем бросила последний взгляд на пальмы, фонтаны, длинный ряд лимузинов с пуленепробиваемыми стеклами и двинулась в сторону гораздо менее роскошной гостиницы авиакомпании.
Кэсси вздохнула. Она сделала свой выбор, в сотый раз приняла неправильное решение. И пути назад нет.
2
– Хоть фантастику снимай, безумную фантастику! Только представь фильм в цветовой гамме Тарковского. Выгляни из окна на девяносто девятом этаже «Бурдж-Халифа» – утром, пока стоит дымка. Вершины небоскребов над облаками. Шпили в небесах – буквально в небесах – вырастают из тумана. Так и знай, лучшие здания этого города построены для марсиан!
Елена кивнула. До приезда в Дубай она отсмотрела кучу фотографий и многие часы видео. В самолете она сидела у иллюминатора, и, хотя при посадке ей не удалось разглядеть огромные рукотворные острова в форме пальм, все же она насладилась видом небоскребов, словно вышедших из фильма «Бегущий по лезвию». Даже этот бар в отеле представлял собой собрание футуристических черных колонн, стеклянных обелисков и изящных светильников, сосульками свисавших с потолка. Таких высоких барных стульев она никогда раньше не видела. Дубай был вертикальным миром на плоскости моря и пустыни, аванпостом всего самого современного и передового по другую от Ирана сторону Персидского залива. Все это сильно отличалось от Газиантепа – турецкого города, в котором она провела последний месяц, преследуя свою жертву. Тот город местами напоминал кадры из какого-нибудь фильма о Ближнем Востоке периода Первой мировой. Она почти ждала, что однажды столкнется на базаре с Питером О’Тулом в костюме Лоуренса Аравийского.