Боший Сут или Посторонним Вход Воспрещен
Шрифт:
– Десять в двадцать девятой грехов!? Это что за цифра такая!? Я таких даже не видел! Как я мог столько нагрешить?!
Прокоп знаком показал ему говорить тише:
– К грехам относятся не только поступки совершенные, но также не совершенные и мысли... Вот по мелочи и набирается...
Иван Иванович переспросил:
– То есть как это несовершенные? Я не делал, а меня судить за них будут!?
Прокоп знаком показал на пресяжных. Один из них сказал:
– Грехов и праведных дел практически поровну, поэтому нам придется обсудить и взвесить
Иван Иванович охнул:
– Отрок?!
Ангел улыбнулся в кулак чтобы присяжные не видели:
– Это они для увеличения драматизма момента. Обычно на людей старые слова производят очень сильное впечатление.
– Куда еще сильнее...
Первый присяжные показал на стену.
– Смотрим наиболее значимые хорошие дела.
На стене показался маленький мальчик, в котором Иван Иванович с удивлением узнал себя. Он снимал с дерева дико орущего котенка, потом он переводил через широкую трассу дряхлую старушку с деревянной клюкой, затем он в армии заступулся за молодого худенького солдата. Бухгалер вспомнил что того звали Леша Зубов и они потом даже дружили, но как ушли из армии потерялись...
На стене все мелькали и мелькали сцены с добрыми делами и Пыжиков удивился что многое он уже не помнил. А тут все происходило как на самом деле.
Наконец, стена опять стала белой.
– А теперь посмотрим грехи.
Вот Пыжиков в школе списывал у одноклассницы Кати Новгородской, а когда его поймали, всю вину свалил на нее, что это она сама ему дала. Затем он увидел себя идущего по улице и отворачивающегося от старушки просящей милостню у входа в супермаркет. Ее сухие узловаты руки тянулись прямо к его лицу, глаза горели на сухоньком личике болью и стыдом, Пыжиков прошел мимо, отворачиваясь от этой портящей настроение картины. Затем он увидел себя работающем в бухгалтерии и подписывающим бумаги черной кассы.
Иван Иванович смотрел на стену испытывая жгучий стыд и почти физическую боль. Он понял что почти все хорошее он сделал в детстве, а остальная жизнь стостояла из грехов и досадных недоразумений и ему стало очень грустно.
Наконец, каринки стали замедлятся и на последней застыл силуэт, в котором он узнал соседку Олю. Она смотрела в окно на него уходящего утром на работу и в ее застывшей позе была такая грусть и одиночество, что у него защемило в груди и к глазам подступили слезы. Рядом с Олей на батарее лежал большой рыжий кот, который также грустно смотрел на свою хозяйку...
Один из присяжных сказал:
– Самый большой грех обвиняемого в том, что он нарушил предназначенный ход событий и пропустил свою любовь, тем самым сделав несчастным не только себя, но и Ольгу Львовну Яблонскую, с которой они должны были прожить долго и счастливо, и в браке родить троих детей. Тем самым на обвиняемого еще накладывается грех нерожденных детей и тем самым тяжесть совершенных грехов перевешивает добрые дела.
Ангел наклонился к Иван Ивановичу и зашептал:
– Похоже, дело плохо. Тебе дадут много, пахать тебе, не перепахать и не видать рая побольше моего.
Тут ангел опять прислушался к чему-то внутри себя, потом стукнул себя по лбу:
– Чтобы мне кочерги не видать! Этот дурень помирился с женой и у них опять медовый месяц!
Присяжные строго посмотрели на ангела, он начал оправдываться:
– Извините, у второго подопечного очередной разворот судьбы.
Присяжные сказали:
– Мы уходим на совещание. Ждите!
Они встали и друг за другом вышли в маленькую дверь в углу. Пыжиков и Прокоп остались в пустом зале.
На Ивана Ивановича было больно смотреть. Ангел шепнул ему:
– Чего скис? Пойдешь бесом, повеселишься пару веков, а там видно будет.
Пыжиков покачал головой:
– Теперь мне уже все равно, я ее не увижу больше!
Он наклонил голову на свой портфель и его плечи беззвучно затряслись.
Ангел смотрел на него как бы что-то обдумывая. Наконец, он решился:
– Ладно, видимо я сам не знаю что делаю... Сделаю тебе подарок к Новому году! Дам еще один шанс!
Иван Иванович недоверчиво на него уставился:
– Неужто, вернусь к ней на землю?
Прокоп скривил губы:
– Да, вернешься, - а потом сказал тихо, - Похоже мне рая еще пару веков не видть... Эх, ладно!
В этот момент открылась дверь и в комнату стали заходить присяжные. Ангел притянул к себе Пыжикова за воротник и горячо зашептал ему:
– Я их попробую отвечь, а ты беги к лифту. Как остановится, выходи. Попадешь в ту же большую комнату где мы были, там в углу есть маленькая дверь. Вот ключ!
Он вложил в его руку ключик.
– Это все что я могу для тебя сделать, если обосрешься, будешь катать грешников в ад и носить телефон с корпоративным тарифом.
Пыжиков, сгреб ангела и смачно облобызал в обе щеки. На удивленные взгляды присяжные ангел смущаясь сказал:
– Прощается, значит! Благодарный попался!
Иван Иванович сжал ключ. Ангел встал и взяв своего клиента за руку вышел на середину комнаты.
– Разрешите сделать кое-какие уточения.
Пыжиков понял что он слегка его двигает в сторону двери и заслоняет собой.
– Я тут размышял... А давайте, что ли еще его грехи посмотрим? Я чего-то суть не уловил. Правда что ли такие уж тяжкие? А знаете что еще вспомнил.Ангел прикрыл глаза и чувством запел:
"Как здорово что все мы здесь сегодня собрались..."
Видя что Иван Иванович замешкался, ангел что есть мочи заорал:
– Беги, чертов сукин сын!
Бухгалер взбрыкнул как стоялый конь и прижав портфель, рванул к выходу. Сзади краем глаза он увидел как присяжные кинулись за ним, но их с распростерыми объятьями встретил ангел и повалил на пол. Это было похоже на американский футбол.
Когда Пыжиков захлопывал на бегу за собой дверь, он увидел что в за ним бежит протянув руки один из присяжных, но тут лежащий на полу ангел дернул его за ноги, и тот как в замедленной съемке растянулся на полу, продолжая тянуть руки.