Босиком до неба

Раджкович Эд

После этой затейливой истории, ни на что не похожей из того, что слышать приходилось Мураду до сего времени, этот прозрачный образ исчез. Новые впечатления насторожили. Чувство безысходности нарастало. В смятении Мурад бросился к своему телу – желание жить было таким мощным, что вся его душа переливалась усиливающимися сгустками свечения. Вскоре всё исчезло и показалось причудой воображения.

– Его зрачки реагируют, Глеб Прокопович, пульс возобновился, – торжественно кричал ассистент врача.

– Поддерживайте состояние, введите ещё препарат, – командным голосом говорил Глеб Прокопович.

Он вышел из палаты и направился в умывальню. Обтёр вспотевший лоб и выдохнул, снимая накопившееся напряжение. Всхлипы доносились из-за стенки другого умывальника.

– Ну, хватит печалиться, Светлана,

он жив и нуждается в твоей заботе как никогда.

– Правда? Я бегом к нему.

– Что, привыкла к своему подопечному?

– Очень, мне он видится хорошим человеком.

– Возможно, раз жизнь подарила ему ещё шанс.

Все из пребывающего в комнате персонала разошлись. Шумно обсуждали в коридоре свой успех и удивлялись живучести пациента. Света осталась одна.

– Больше меня не пугай, – прошептала на ухо она. И ей показалось, что лежащий на кровати ей моргнул одним глазом.

Мурад всё видел и слышал. Кажется, он начинал понимать неоднозначность своего положения. Воспоминание о лёгкости парения с чувством безграничной свободы перекрывало все остальные эмоции его сознания. Он ликовал. Познание большего, чем обыденная жизнь восторгала его. Мурад приложил все усилия своего восприятия, чтобы вновь испытать манящую лёгкость и свободу. Но все попытки были тщетны. Он понял, что тело не слушается его. Жив и при этом совсем беспомощен. Эта правда настоящей реальности ошеломила его. Утомив усилиями свою энергию, медленно текущую по кровеносным сосудам, он отключился и провалился в сон.

***

…Стук копыт раздавался эхом в его ушах. Всадник пришпоривал коня, свита послушно ровными рядами следовала за ним. Гордо восседая на скакуне, всадник отличался дорогими одеждами. Доспехи пылали бликами, отражающими лучи солнца. Слева висел меч. Сбруя и седло коня были искусно отделаны. Вся одежда всадника была богата отделана нитями и золотыми клёпками. Конь был под стать важному седоку. Глаза этого человека горели азартным сиянием.

– Догоните этих дикарей, нерадивые воины, а ту юную особу смотрите не покалечьте, – повелительно приказал он своим слугам.

Два десятка воинов бросились догонять убегающих дикарей, которые стремились спрятаться за холмами.

Это был Мурад. Он точно знал всей душой, что это непременно он. Облик изначально вызвал отторжение: руки были в перчатках из тонкой кожи. На указательном пальце и мизинце было по одному перстню. На левой руке перстень горел бликами красного камня. На правой – зелёный изумруд красовался в оправе дорогого кольца. Всадник торжественно поглядывал за подчинёнными, которые настигали беглецов. Затем заскучал, потребовал себе кубок вина и стал разглядывать перстень с магическим рубиновым свечением. Вёл он себя высокомерно, и каждый его жест или взгляд приводили в трепет свиту.

– Будут новые сильные работники на полях вблизи замка, – торжественно провозглашал он.

Связанных рабов вели на показ господину. Последней шла ладная девушка с длинными волосами.

– Этих запереть в подвалах замка, – указывал господин на восьмерых пленных, – а женщину – в обучение к Земфире.

– Всё выполним, – раболепно произнёс крупный слуга, боясь смотреть в глаза господину.

Гордо и величаво хозяин помчался на своём скакуне во весь опор. Три десятка воинов сопровождали его. День удался. Чувство превосходства над всем и всеми в своих землях наполняло, подпитывая гордыню господина. Мурад чувствовал перевоплощение своей сути. Явно это был он. Однако то, как были одеты воины и внешность рабов показывали, что время происходящего находится за много веков до наших дней. Мурад в своём перевоплощении чувствовал себя комфортно. Тело было полным жизненных сил… Стражи замка открыли ворота и склонились в поклоне, приветствуя своего господина. Стены были из камня и казались неприступными, возвышаясь над просторами окружных земель. Возвращение господина встречали все жители города. возвышался замок обнесённый вокруг отдельной стеной. Поклоны сопровождали господина с воинами до стен замка. Тот мир был не для простолюдинов, и повелитель скрылся за воротами своей крепости. Его владения были самыми могущественными среди прочих в этих землях. Их войско многократно превосходило своим числом

войска в других владениях по соседству. Мир был не рушим, скреплённый договором. Все делали подношения господину в знак признания его могущества. Никто и подумать не смел противиться воле этого повелителя. Все преклонялись к его ногам. Эти достижения могущества были добыты завоеваниями его отца. Всё, что ему нужно было – повзрослеть и вступить в права пользования властью. Отец погиб в кораблекрушении. Его наследник скрывал свою логическую боязнь и всячески избегал путешествий по глубокой воде. Этот повелитель на суше чувствовал себя безупречно. Жизнь вёл праздную и себе ни в чём не отказывал. Жена Земфира была первой красавицей. Но каждый раз появлялась соперница, когда повелитель уходил в многодневный поход за рабами. В наслаждениях проводил муж с новыми подругами дни напролёт. Всякий раз изобретательность Земфиры, приводила к том, что соперница попадала в немилость или погибала при загадочных обстоятельствах. За всеми многочисленными «тёмными историями» стояла именно она. Боялись Земфиру все, хотя поклоны делали в сторону господина.

Три дня длился пир. Поход был удачным. Сильные рабы – основа достояния тех времён. Музыка и возлияния виноградного вина утомили господина. Он помнил о молодой дикарке. Приказал привести её к себе в покои. Девушка была хороша. Её приодели и сделали причёску. Глаза её как озёра глубокие источали на него любопытство, скрывая в глубинах своих за томной пеленой нерастраченную страсть молодости. Господина никто не узнавал, он выглядел счастливым, и все вздохнули с облегчением. Следили за Земфирой, чтобы не загубила новую отдушину господина. Этот человек был очень жестоким. Всё, что было не по нраву – менял на свой лад. Казнить мог только за дерзкий взгляд в свою сторону. Поэтому после появления молодой красавицы все вздохнули с облегчением. Особенно ближайшие слуги старались содействовать всячески в том, чтобы чары дикарки имели силу воздействия на господина как можно дольше.

***

Мурад пробудился, и вернулся в реальное время. Он помнил все детали своего воплощения. Даже чувства, испытанные от горячих объятий девушки из далёких веков, были реально сохранены в его памяти. Никогда подобного испытывать не приходилось.

– Что же это получается, – думал он, – значит я жил, сам того не зная, много веков до этого времени. Эта мысль вызвала чувство

От обилия удовольствий и безграничной власти он приходил в упоение вседозволенности, но этот Мурад, настоящий, испытывал неприязнь к тому жестокому и безнравственному своему воплощению. Он вспомнил все детали этой жизни и того воплощения: какими разными представлялись две ипостаси двух жизней. Совсем точно, по ощущениям, помнил все эмоции и впечатления, все декорации… Даже, о чём он думал было в его возрождённых воспоминаниях. После спонтанно вспомнил детство, одиночество и отчаянные надежды на материнское тепло. Сколько превратностей судьбы пришлось пройти за свою недолгую жизнь.

Тот человек, господин, жил безумствуя от достатка и роскоши. И это голодное детство, запечатлённое в памяти Мурада на всю жизнь. Такие разные два воспоминания, но отчего же складывается впечатление, что это было именно с ним? Мурад сам удивился своим умозаключениям и испытал сильную жажду, как будто в том состоянии другого мира он действительно пил очень много вина совсем недавно.

Мурад позвал медсестру, и к его ожиданию она подошла.

– Чему удивляться, – думал он, – столько испытаний выпало за последнее время для моей психики, что трудно разобрать, где реальность, а где сон. Принесите воды, – и сам отчётливо услышал свой голос.

Светлана со счастливой улыбкой подала воды. Вкус был какой-то с оттенком хлора. За годы службы Мурад привык к такой воде, но в памяти отчётливо вспомнилась та, из родника в селении – прохладная и сытная вода, совсем не такая как эта.

– Сколько удивительного в мире есть, а совсем недавно даже не задумывался об этом.

– Скажите ещё что-нибудь? – заискивающе спросила девушка.

– Это ты значит, добрая, заботишься обо мне последнее время?

Убедившись в изменении самочувствия Мурада, она спешно убежала за пределы палаты. Через двадцать минут вернулась в сопровождении врача в белом халате и очках.