Босиком по лезвию клинка. Над бездною людских страстей
Шрифт:
– Ты заработал очень мало – это не деньги. У любого действия йогина должна быть стратегия и цель. По сути дела, только этим он отличается от другого человека. Твоя стратегия на завтра – более эффективная работа с гордыней. Тактический приём для достижения стратегической цели заключается в тройном увеличении заработка. Ещё одно – ты не имеешь права покидать перекресток, что бы с тобой ни случилось.
На следующий день, закончив уборку в спортзале и прилегающей к нему территории, наш герой, взяв подмышку табурет, и облачившись в свою униформу, отправился на новое рабочее место. Люди толпами и по одному проходили мимо. Кто-то бежал в метро, на ходу впихивая в себя фастфуд и запивая его газировкой, кто-то спешил на работу, запрыгивая в уходящий автобус, кто-то бесцельно разгуливал, безразлично разглядывая всё вокруг. Сёма видел и наркоманов – они сразу выделялись из толпы своей неприкаянностью и неуравновешенностью. Что-то им не хватало для здорового, нормального ощущения жизни и равновесия. Только сейчас, глядя со стороны, Семён вдруг понял почему продавцы в магазинах своим намётанным
– Равиль, а почему наркоманы так сильно выделяются из толпы?
– Мне сложно пока тебе объяснить, потому что это надо «видеть». Энергетический кокон наркомана имеет грязно-жёлтый цвет, а сзади него стоит чёрная тень духа наркотика. Когда действие препарата или алкалоида заканчивается, дух наркотика приближается к телу, а когда совсем прекращается – он входит в него, выгибая и выкручивая всю энергоструктуру человека.
– А что значит «видеть»? – спросил Сёма.
Равиль, немного поразмыслив, сказал:
– Христос говорил, что вы будете смотреть и не видеть, слушать и не слышать. Вот, например, ты увидел костюм, и он тебе очень понравился. Внешне тот выглядит красивым и интересным, но если ты внимательно приглядишься к нему, то начнёшь не смотреть, а видеть. Тогда ты заметишь, что швы плохо обработаны, сшит костюм из синтетического материала, молния на брюках прострочена криво… Другой пример: стоит зелёное дерево. Ты начинаешь к нему присматриваться и видишь, что не совсем оно и зелёное, на нём есть сухие ветки, жёлтые листья и масса всякой неприглядной всячины.
В этот вечер Семён записал в своём дневнике, что быть «попрошайкой» унизительно и постыдно, и в этих практиках он пока не может уловить ни сути, ни смысла происходящего.
Так прошла неделя. Ежедневное сидение в грязном уличном углу больших подвижек в сознании Вениаминова не сделало до тех пор, пока не произошёл один курьёзный случай. К концу рабочего дня к Сёме на инвалидной коляске подъехал дед, обвешанный орденами и медалями. Он вытаращил на него безумные, свирепые от злости глаза и заверещал, как потерпевший:
– Откуда ты такой взялся? Да, я тебя…!
Такой отборной брани Семёну уже давно слышать не приходилось.
– Я даю тебе пять минут, чтобы ты убрался отсюда по-хорошему, – проорал дед и удалился.
Как позже выяснилось, седовласый орденоносец оказался конкурирующим субъектом нашему герою. Дед сидел в подземном переходе недалеко от «рабочего места» Вениаминова и, так же как Сёма, просил милостыню. Спустя полчаса к Семёну подошли два коротко постриженных братка и, отняв дневную выручку, отвесили ему пару тяжелых оплеух. Они «на пальцах» объяснили, что являются смотрящими по этому району. Если тот хочет работать на этом месте, то обязан будет платить им «аренду».
Вечером, вернувшись с «работы», Семён сказал Равилю, что больше не пойдёт на этот заплёванный угол, так как находиться там выше человеческих сил. Этот бешеный дед-орденоносец и братки, которые, по всей видимости, с ним за одно, не дадут ему дальше спокойно жить.
– А зачем тебе, собственно говоря, спокойно жить? – задумчиво спросил Равиль. – Дед и братки – это те инструменты мироздания, которые помогут тебе стать круглым, чтобы никто не мог зацепиться за твои углы. Они, как напильники, снимут с тебя неровности и налёт, очищая и шлифуя грани алмаза твоей души, превращая его в бриллиант. По окончанию практики ты должен будешь сказать деду и браткам «Спасибо», преподнеся презенты.
– Ты считаешь, – возмущённо заявил Сёма, – что синяки и шишки, оставшиеся на мне после беседы с братвой – это учёба? А дед, который размахивая костылём, обещал пробить мне голову – снимает с меня налёт? Мне кажется, Равиль, нам надо придумать какой-нибудь другой более спокойный способ «шлифовки моего алмаза души».
– Видишь ли, – задумчиво сказал Гамаев, – суть человека такова, что он учится только на негативе, а позитив принимает как должное, поскольку плоть наша статична. Только находясь в жизненном аду, мы пытаемся вылезти из той ямы, куда попали, и в этом случае имеет место процесс обучения и развития. Поэтому завтра ты вновь пойдёшь на своё «рабочее место» и будешь учиться разговаривать с братками, не позволяя себя бить и оскорблять. Тебе необходимо выстраивать отношения с бешеным дедом и братками, научившись выживать в любых ситуациях. Одним словом – только пинок под зад побуждает сделать шаг вперёд. Ты же, надеюсь, ещё не забыл завет Ильича: «Учиться, учиться и ещё раз учиться»?
После этих слов Равиль громко расхохотался. Насмеявшись всласть над обескураженным подопечным, продолжил:
– Тебе нужно создать новый, отличный от сегодняшнего шаблон поведения. Сегодня ты – жертва и поэтому позволяешь всем на тебя охотиться. Воин «духа розы» не может позволить себе такой роскоши. Воин – это хищник, который сам является охотником. Представь себе, что ты волк, а перекресток – твои джунгли. Да, в джунглях есть звери и посильнее тебя. Я вновь и вновь буду тебе повторять, что тяжело выдержать только первый удар. Если ты научишься сдерживать первый напор, то второго и последующих, как правило, не будет. Учись предвидеть следующий шаг, опережая события. Если ты будешь бесстрашен и безупречен, то никто не сможет причинить тебе зло. Итак, задача завтрашнего дня: стратегия – работаешь с гордыней и отрабатываешь безупречность. Тактику мы оставляем прежней – необходимо заработать как можно больше денег.
Семёну ничего не оставалось делать, как встать рано утром, позавтракать и, прибравшись в спортзале, отправиться на свой перекресток. По пути Сёма напевал песню А. Макаревича:
«Перекресток семи дорог, вот и я.
Перекресток семи дорог – жизнь моя.
Пусть загнал я судьбу свою,
Но в каком бы не пел краю,
Всё мне кажется, я опять на тебе стою…»
Время на углу тянулось медленно. Изредка убелённые сединой бабушки останавливались около Семёна и пытались заговаривать с ним. Вениаминов уже перезнакомился со всеми постояльцами этого квартала. Местные бомжи, завидев его, издали приветственно махали руками, а один из них даже предложил сосватать Сёме невесту, которая жила в подвале соседнего дома. Семён пообещал подумать. Продавцу соседнего ларька наш герой иногда помогал разгружать и загружать товар. В обмен продавец начал регулярно подкармливать Сёму и даже пару раз предложил с ним выпить. Жизнь понемногу налаживалась, но условный бомж-попрошайка предчувствовал – что-то должно произойти. События не заставили себя долго ждать. До обеда день протекал размеренно и без приключений, а ровно в час дня на другой стороне перекрёстка возле магазина появился дед на инвалидной коляске, да ещё не один, а с бабушкой – такой же страшной и неприятной, как и он сам. «Каждой твари по паре» – промелькнула мысль в голове Семёна. Старички, завидев нашего героя, направились прямиком к нему. Дед, метров за десять не доходя до Вениаминова, уже начал выкрикивать какие-то проклятия и размахивать костылем. Когда «сладкая парочка» подошла к Сёме вплотную, то и бабка начала визжать, как бензопила. Было легче провалиться сквозь землю, чем пытаться им что-то объяснить или, тем более, перекричать. Семён присмотрелся к бабке. Ей было лет 60-65, она была плотного телосложения, имела правильные черты лица, и в её стеклянных глазах светилось лукавство. Женщина не была опустившейся «бомжихой». Скорее всего, это был её способ зарабатывания денег. «Побирушками от хорошей жизни не становятся. Значит, в её жизни произошло нечто, что опустило бабку на этот уровень», – тут же пришло Сёме на ум. Прислушавшись к себе, наш герой понял, что страха внутри нет и он реально ничего не боится. Ситуация накалялась. Дед напирал, как бульдозер и тут Семёну пришла в голову интересная мысль: «А зачем мне с ними «бодаться»? Не лучше ли просто перебежать на другую сторону перекрёстка и сесть там?». Вениаминов так и сделал. Схватив свою фетровую шляпу в одну руку, а табуретку в другую, он вспорхнул птицей, облетел обоих своих обидчиков и очутился на другой стороне улицы. Гул и шум моторов машин заглушал «хвалебные оды» в его адрес. Покричав ещё минут пять, обидчики испарились, и Сёма смог вернуться вновь на заплёванный «рабочий» угол. Семён прислушался к своему внутреннему голосу: ни угрызений совести, ни страха, ни озлобления, ни каких-либо комплексов внутри не было. Появилось какое-то новое ощущение умиротворённости и другой вкус жизни. Улыбка не сходила с его лица. Он вдруг осознал, что выиграл сражение с дедом, и когда вечером поделился своими ощущениями с Равилем, учитель впервые за последние несколько дней похвалил его. Прошла ещё неделя практики «бомжевания» и «попрошайничества». Несколько раз подъезжал дед на коляске. Сёма подрывался с места, и, показывая язык, перебегал на другую сторону. Однажды орденоносец отправился вслед за ним через дорогу. Тогда Вениаминов, дабы не вступать в перипетии, улыбаясь, быстро вернулся обратно. Подходили к нему и братки. Пообщавшись с ними в этот раз, Сёма отдал им часть выручки, и те не только не побили нашего героя, а наоборот – предложили ему своё покровительство.
– Если кто-нибудь будет тебя обижать, – сказал один из них, – говори, что твоя «крыша» – Умар.
В этот вечер, составляя в своём дневнике отчёт о проделанной работе, Семён написал: «Я приобрел ещё одну специальность – профессиональный «попрошайка». Удивительно, но мне это начинает нравиться. Думаю, что с такой специальностью смогу выжить в любой стране и в любой точке мира». Прочитав эту запись, Равиль Юсупович улыбнулся и, подмигнув ученику, сказал:
– Урок под названием «бомжевание-попрошайничество» подходит к концу и осталось только провести мастер-класс. Завтра я пришлю к тебе кого-нибудь из наших адептов, чтобы те провели с тобой урок высшего пилотажа.