Босиком по пеплу. Книга 1
Шрифт:
Поймав удачный момент, отталкиваю согнувшегося пополам Скотта, освобождаясь от лап придурка.
– Сначала научись забивать победные очки на решающих матчах, Райан, – тонко намекаю на субботнюю игру. Из-за промахов Скотта, команда колледжа потерпела поражение в двух последних матчах. – Думаю, алкоголь и наркотики – не самые лучшие друзья на пути в NBA, – добиваю я, пряча предмет самозащиты в сумочку.
– Слышал? Принцесса сделала тебя, Скотт, – гогочут его друзья.
– Серьезно, отвали от нее, Райан. Тебе жить надоело? – осуждающе замечает один из друзей все еще болезненно сконфуженного баскетболиста.
– Нашел
– Иди домой, Алисия. Не мучай себя, – Мэрайя обнимает меня со спины, слегка пугая. – Зря я тебя в это втянула. Я его проучу и приду поздно, – обещает лучшая подруга, наспех целуя меня в щеку. Через две секунды, это любительница отрываться и жгучая девушка, хранящая в себе горячие смеси латиноамериканских кровей, бежит утешать раненного мной Райана.
Знаю, Скотт не так уж и плох, просто нажрался и за языком не следит. Мэр любит повеселиться, и не против приключений на одну ночь, поэтому картинно прижимает голову к груди красавчика Скотта, и, встав на цыпочки, с томным выражением лица шепчет ему в ухо. Не сомневаюсь, она выжмет из него компромат, которым будет потом шантажировать, требуя извинений, на которые мне наплевать.
Подмигнув ей, я перебираю в воздухе указательным и средним пальцем, без слов сообщая Мэр, что сматываюсь с этого праздника жизни.
Что ж, для восьмидесяти процентов молодых американок подобное поведение – норма, и я совершенно не осуждаю Мэрайю. Она считает, что молодость дана нам для того, чтобы пробовать и совершать ошибки, а я…знаю, что некоторые ошибки обходятся слишком дорого.
Жадно глотаю свежий прохладный, ночной воздух, приятно щекочущий ноздри после всех дурных запахов, окутавших частный дом Райна Скотта. До кампуса идти ровно семь минут, а ночь – это единственное время, когда по Нью-Йорку можно пройтись не спеша и привести мысли в порядок.
Я не частый гость на подобных сборищах, и причиной тому не только строжайший запрет отца, но и искреннее отсутствие желания напиваться до тошноты и дергаться под однотипную музыку.
Не вижу ничего увлекательного в том, чтобы потратить весь вечер на стаю обдолбанных сокурсников, которые без устали дымят друг другу в лицо, употребляют легкие наркотики, играют в игры на раздевание и впадают в алкогольную кому.
Атмосфера не из приятных: представьте себе набитый до отказа дом, который сотрясается от диких плясок, громкой музыки, и беспорядочного секса. На первом курсе я однажды побывала на похожем мероприятии, и мне хватило пяти минут.
Верные гончие отца помогли мне ретироваться уже на шестой минуте. Замаскировавшись под доставщиков пиццы, меня нашли на заднем дворе у бассейна и максимально незаметно уволокли в машину, где меня уже ждал открытый ноутбук и недовольный, разочарованный взгляд Джареда Саадата, взирающего на меня с экрана.
Наш разговор был недолгим, хотя я почувствовала все оттенки гнева и сдерживаемой ярости, исходящих от папы, даже находясь от него за тысячи километров.
Океан, разделяющий два континента, не способен умалить эффект от строгого отцовского взора.
– Алисия, мы же с тобой договаривались… – иногда, в глазах моего отца я видела расплавленное, искристое серебро. А иногда – несгибаемую сталь.
«У Джареда Саадата есть два режима. И когда по глазам видишь, что включен второй – лучше не спорить, дорогая», – когда-то шутливо предупредила меня мама и была права.
– Я все поняла и осознала, пап, – виновато улыбнувшись, ответила я тогда. – Мне в этом гадюшнике не понравилось. Видишь, мне нужно было просто один раз попробовать, чтобы понять – это не мой формат веселья».
До сегодняшнего дня мое мнение о студенческих вечеринках так и не изменилось. Но иногда в желании почудить, виноваты звезды или ретроградный меркурий, или, скорее, мой вспыльчивый характер и настроение, меняющееся в такт переменчивым ветрам с Гудзона.
Новость о том, что в Анмаре приняли очередной ряд законов, ограничивающие некоторые права женщин, всколыхнула мою душу, и все это вылилось в такой глупый и неосознанный акт протеста. Уверена, папа и пальцем не пошевелил для того, чтобы хоть как-то повлиять на кабинет министров и короля…или за кем там остается последнее слово? Меня просто раздражает, что Анмар, при всем своем современном внешнем великолепии, начинает постепенно уходить глубже в древние традиции.
Все тело резко передергивает, когда очередной порыв ветра приподнимает волоски на коже. Странно, что на этот раз «доставщики пиццы» не поймали меня с поличным. Впервые я увидела их в форме курьеров, ну а потом…это были садовники, подстригающие кусты в саду Колумбийского; уборщики, вытирающие пыль на подоконниках университета, и даже повара в общей столовой. Я всегда узнавала их по характерным чертам лица и кобуре, которую они иногда забывали хорошенько замаскировать. Пришлось дважды тайком делать им замечание.
Вот и отлично. Моя маленькая шалость останется незамеченной для отца, если наблюдающие агенты безопасности будут добры ко мне и не донесут родителям. А учитывая тот факт, что они с мамой сейчас в Нью-Йорке, моему счастью нет предела. Они приехали сюда на важную конференцию и пафосное мероприятие, где будут присутствовать все сливки общества, влиятельные фигуры и любители поиграть в гольф.
Малолюдная улица объята мраком, но мне совершенно не страшно. Я специально не наступаю на линии между плитами на асфальте, изредка освещаемые проезжающими мимо машинами. Еще пару минут по прямой, потом направо и я у ворот студенческого городка.
Меньше всего на свете, я хотела, чтобы каждый в стенах Колумбийского знал, что я наследница одной из провинций целой страны. Да, маленькой, но очень богатой страны.
Никогда не горела желанием стать объектом повышенного внимания, предвзятого отношения, и разбирающих меня на молекулы, разговоров за спиной.
Скрыть правду мне не удалось, несмотря на то что я максимально просто одевалась, отдавая предпочтение универсальным джинсам или длинным платьям. Никаких кричащих брендов и украшений, как у моей мамы и большинства женщин, проживающих в Анмаре. Такой способ конспирации мне не помог, и уже к концу первого курса, когда я закончила семестр с отличием, по университету пошел шепоток о том, что мои оценки – заслуга моего влиятельного отца и его денег.