Босиком по стеклам

Вольцева Яра

Год назад это был экспромт со стороны Глеба. В пункте про сроки он якобы забыл вписать ноль, так что отец с чистой душой подписал документ о передаче права управления компанией всего лишь на два года, а не двадцать лет, как он мечтал. Будь его воля, и вовсе бы отстранил меня от дел на пожизненно.

Когда мы приехали к ресторану, почти все уже собрались. Мой взгляд первым делом выцепил семейство Топорковых, и я нервно сглотнула. Сердце застучало, словно отбойный молоток, и я вцепилась пальцами в руку Глеба, который воспринимался

мною, как оплот надежности. Что ж, сегодня будет тяжелый вечер. Вот только я уже не та глухая Нина из прошлого, теперь у меня есть голос, который я не собиралась держать при себе.

Глава 31

Отец стоял в центре со своей женой. К ним периодически подходили сотрудники, желая обмолвиться с председателем хотя бы словом, но Алисы поблизости я не обнаружила.

— Странно, неужели не пришла? — забормотала, оглядываясь по сторонам.

— Тем лучше. Одной курицей на квадратный метр меньше.

— Глеб!

— Я же тихо, не бойся, никто не услышал.

— Надеюсь.

— Ты глянь, кто там нарисовался. Зрение меня не подводит, это ведь Лекс собственной персоной?

Я вытянула шею и у колонны увидела бывшего одноклассника Глеба. Он стоял рядом со статной семейной парой — женщиной лет сорока и мужчиной на вид на пять лет старше. Судя по тому, что последний был более взрослой копией Алекса, он пришел сюда с семьей.

— Не знала, что его родители общаются с Топорковым, — пробормотала, видя, как они направились к отцу и Лиле. Поздоровались, словно давние друзья, и завели разговор. Мужчина представил сына, но Лекс не простоял около них слишком долго. Увидел нас и, махнув рукой, направился в нашу сторону.

— Не ожидал увидеть вас спустя год. Слышал, ты в бизнес подался, Демидов.

— Есть такое, — пожал плечами Глеб, констатируя факт.

Лекс перевел взгляд на меня и подмигнул мне, отчего рука Глеба на моей талии сжалась сильнее.

— Глаза, Лекс, — угрожающе повел бровями.

— А что с ними? Вроде красивые, в зеркало минут пять назад смотрелся.

Напускная бравада не обманывает меня: за ней парень прячет агонию. Хочет сгореть в огне, но держится лишь из-за упрямства.

— У тебя всё хорошо?

Глеб недовольно посмотрел на меня, дескать, нечего проявлять участие к чужаку, особенно мужского пола, но не проявить его я не могла.

— Лучше всех, лучше не бывает, — скривился Лекс и по-шутовски сделал поклон. — Да что мы всё обо мне да обо мне, расскажите лучше, когда свадебку играем? Пригласите хоть? Или не ко двору?

Поджала губы, но промолчала.

— Будешь паясничать, дадим место за шлагбаумом, будешь в на всех через стекло смотреть, — раздраженно выпалил Глеб.

Вместо того, чтобы обидеться или отшутиться, парень ухмыльнулся довольно.

— Это мне знакомо, это я умею.

— Хватит! — прорычал Демидов, когда я чуть сильнее сжала его локоть.

От

такого Лекса мне было не по себе. Взгляды парней встретились, но потасовка — последнее, чего бы мне хотелось.

— Глеб, не кипятись, — сделала тон просящим и милым, как он любил, а затем повернулась к его однокласснику. — Ты не в настроении, Лекс? С Машей поругались? Ничего, помиритесь, не переживай.

Маша — его девушка, именно ее младшего брата я и учила языку жестов.

— Мы давно разошлись, — глаза парня похолодели. Даже улыбка моментально слетела с его лица. Вокруг рта образовались складки, словно по больше части уголки губ были опущены вниз.

— А… — осеклась, не зная, что сказать.

— Бросила тебя, полоумного? — съязвил Глеб, привыкший, что на такие выпады Лекс реагировал с юмором и всегда отбивал их играючи, но в этот раз что-то пошло не так.

— Бросила, — скривился, словно от зубной боли. — Хорошего вечера, ребят, меня барная стайка ждет.

Отсалютовал и вразвалочку двинулся к бару.

— Что-то как-то… — повела плечами, не смогла выразить мысль. — Может, мне позвонить Маше, узнать, как она?

— Не лезь, Нин, сами разберутся. Я и так догадываюсь, что случилось.

— Что?

— Маша — не нашего круга. Полусирота, к тому же. Его родители не дали бы ему на ней жениться. Думаю, не обошлось без их вмешательства.

Маша и правда была девушкой из простой семьи. Отец погиб, когда ей было пять, мать воспитывала ее одна, а потом вышла замуж и родила сына. Отчим испарился сразу же, как только из-за болезни, а затем неправильного лечения у ребенка развилась глухота, так что семья у них состояла только из трех человек.

— Лекс же сказал, что это она его бросила, — засомневалась. В грудине всё сжалось, но я прижалась к боку Глеба, и меня отпустило.

— Пусть сам разбирается, — вздохнул Демидов, а затем чмокнул меня в нос. — А ты не вздумай лезть в их отношения. Меня тебе мало, что ли? Если много свободного времени, то лучше мне его удали.

— Мы и так с тобой постоянно вместе, — шлепнула его по животу.

— Мне, между прочим, мало, — с намеком повел бровями.

— Ты в прошлой жизни случайно кроликом не был, м, Демидов?

— Так, Жданова, я не понял, ты сейчас сказала, что я спринтер? Мне стоит сегодня поработать и доказать, что я марафонец?

— Так, я к бару, — заозиралась, выискивая свободное местечко, а сама при этом давила улыбку.

— Поздно, Жданова, нас заметили. Улыбаемся и машем.

Цепкие пальцы перехватили меня на подлете и вернули на свое законное место подле Глеба. Повернула голову в сторону его взгляда и скривилась. В нашу сторону направлялось семейство Топорковых.

— Нина, Глеб, — отец был сама вежливость, в то время как Лиля даже не кивнула, только поджала недовольно губы и глянула сквозь нас, будто мы пустое место.