Босиком по волнам
Шрифт:
На отборном, выпестованным с детства упрямстве, которое когда-то не дало их с Нуной разлучить — в тот чёрный день, когда за ней всё же пришли, чтобы отдать, как любого ребёнка-ошэ, в Круг Пыли.
Впрочем, тогда было проще. С обугленных развалин дома двух зарёванных, измазанных в саже, но очень воинственных детей четырёх лет от роду забрала Миралора Мёртвый Камень, клятвенно пообещав, что никому на свете не даст их разлучить…
Лодка вырвалась из полосы шторма, и только тут Нино позволил себе сползти на дно, вытирая набрякшую
— Меня укачало, — простонал позеленевший Чанхель, свешиваясь через борт.
Ностра ухватил товарища за шиворот, не давая вывалиться, но Чанхель вдруг подскочил, хватая его за плечо, и заорал:
— Ни-инчен! Там нинчен! Он оседлал чудовище!
Страшилки про нинченов — полулюдей-полурыб, лысых, безносых и с рыбьим хвостом — читали в библиотеке, конечно, все, но встретиться с ними наяву…
Нуна снова повторила про ику-тулсу, такого простого и понятного.
Кио запоздало осознал, что полог опять развеялся.
А море впереди них буквально раскололось, и, подняв фонтан брызг, к небу взмыло давешнее чудовище.
Нинчен — точь-в-точь как описывался в страшилках, бледный, размахивающий руками и душераздирающе кричащий — сидел у него на шее, у самой головы, меж махровых лепестков-ушей.
Описав пологую дугу, чудовище нырнуло в воду, чуть не перевернув лодку, но почти сразу же показалось вновь, на сей раз, правда, лишь чуть-чуть приподняв над волнами голову с плотоядно ухмыляющейся пастью.
…странно знакомой показалась вдруг эта ухмылка.
И лепестки-уши.
И от уха до уха улыбающийся «нинчен». Не лысый, не безносый, без плавников и рыбьего хвоста.
— Насилу догнал, — крикнул Айно, спрыгивая с шеи чудовища на воду. — Кио, это ты лодку спрятал, да?
Чудовище ткнуло носом ему в бок, чуть не уронив, и в восторге закрутилось кольцами вокруг, гоня волну.
Нуна сглотнула, поспешно хватаясь за борт:
— Это что… Луша?
— Ага! Красавица, правда? — Айно нежно похлопал чудовище по шее. — Она… ну, подросла там немножко.
— Совсем немножко, — протянул Кио задумчиво, пытаясь окинуть взглядом бесконечно извивающееся в воде тело Луши.
Тут Айно глянул им за спину и резко посерьёзнел:
— А теперь давайте свалим отсюда. И побыстрее.
Нино первым обернулся, догадываясь, что увидит.
Смерчи неслись над морем.
А навстречу им примерно с той же скоростью неслась причудливая металлическая лодка с грозной, закутанной с ног до головы в чёрное фигурой господина старшего наставника. Мрачным предвестником бури парил над ним Маки-Велли.
— Э-э, а может, лучше смерчи? — тихонечко спросил Ностра, подвигаясь поближе к Чанхелю. — Они хотя бы не наругаются…
***
Давненько уже Корво не посещало мерзкое, жуткое чувство, что он опаздывает — необратимо и непоправимо.
Восточный край неба уже не просто побледнел, а разгорелся настоящим пожаром: розово-золотым, бездымным, слепящим. Но любоваться красотами, увы, было некогда, и даже Тея сейчас не оборачивалась к рассвету по иной причине, чем свериться с внутренним ощущением ускользающего времени. Металлическая лодка ревела низко, басовито, точно бы рассержено; Урда-Тапу, управлявшая ею, дышала рвано, неглубоко и то и дело утирала с лица испарину. Костомару скинул верхнюю накидку и закатал рукава — приготовился нырять, если понадобится; Благая Вердад сняла с пояса сосуд-тыкву, в которой шуршали высушенные семечки, и горе тому, кто недооценивал мощь её дара, способного обратить любое растение в оружие.
Багряные вихри-воронки — те самые, что сгубили в прошлый раз половину отряда Нотты — сдвинулись от Границы Ада, точно почуяв поживу.
«Словно их направляет кто-то», — пронеслось в голове, а потом Маки-Велли, паривший над лодкой, заорал вдруг:
— Вижу! Вижу ребят! Пятеро в лодке, ещё один рядом с ними, на воде, а вокруг монстр носится! Ух ты! Лодка-то оранжевая, прямо как у вас, госпожа Тея!
Костомару подобрался, из легкомысленного красавчика с золотыми кудрями разом превращаясь в бывалого засланца:
— Чудище им угрожает? Они обороняются?
— Да непохоже! — крикнул Маки-Велли, прищурившись. — Ох ты ж! Белобрысый, который не в лодке, его по башке погладил! Прямо по носу! Ах ты ж! Это ведь Айно!
Тут нервы у Корво не выдержали.
— Да забудьте вы про монстра! — рявкнул он. — Главная опасность — дальше! — и он тыкнул пальцем в тёмно-красные воронки, соединяющие небо и океан, которые неслись к ребятам на чудовищной скорости, готовые перемолоть их вместе с лодкой и ручным чудовищем. — Видали?
Разговоры как обрезало.
— И что теперь делать? — коротко спросила Урда-Тапу.
— Торопиться, — стиснул зубы Корво. — Уважаемая, можешь прибавить скорости?
Вместо ответа лодка взревела ещё громче.
…когда детишки увидели, кто несётся им навстречу, то, кажется, едва не повернули назад, к смерчам. Двое самых младших мальчишек даже прижались друг к другу испуганно, как птенцы в гнезде, а Айно замер неуверенно, явно подумывая, не драпануть ли ему в сторону. Корво успел подумать, что стоит ему, пожалуй, сменить грозные чёрные одеяния на белые, какие носил Альбетайни Добряк, и не пугать учеников, но потом времени на размышления не осталось.
— Тея! — позвал он негромко.
Та поняла всё без лишних объяснений и, обняв его за талию, зашептала быстро и горячо:
— У тебя получится, ты всех спасёшь, никто не умрёт…
Пожалуй, она была единственным человеком на всей земле, кто имел право такое говорить, ибо слова её и впрямь придавали сил — самых настоящих. Металлическая лодка пронеслась мимо учеников — испуганных, но не теряющих присутствие духа, как и подобает воспитанникам Приюта, и Корво задержал дыхание, превращаясь в зеркало… и отражая чужие таланты.