Босоног
Шрифт:
По казарме прокатилось глухое «ура».
– Переходим ко второму вопросу, – продолжал Главный. – Предателя видели в городе! Наверняка с поручением от Босонога. Объявляю розыск! Кто думает, что он дряхлый и рваный – нет! Починили! Ходит как новенький! Но есть примета: таких сейчас не бывает. С отворотами чёр-те какими – и чёр-те какой высокий каблук! За поимку – награда!
По казарме прошёл возбуждённый гул.
– Вопросы есть? Нет! Теперь – разное. Кто хочет сделать сообщение?
Все молчали. Вдруг из ближнего к двери угла раздался звук, похожий на стариковское кашлянье. Потом скрипучий голос сказал:
– Ваше… это… сумасбродие! Господин Сумасброд! Господин Сапожник сказал: ТОПТУНОВ НЕ ЧИНЮ! Ни сейчас, ни потом, никогда! Кто не верит – пусть проверит. Вывеска на мастерской!
Кирзовый протиснулся в приоткрытую дверь и выскочил на улицу. Там к нему сразу метнулась змея Бумазея. Она обвилась вокруг него кольцами так, как будто не видела целую вечность и изнемогла в разлуке.
– Скороход – в мастерскую! Стража – схватить нахала! – скомандовал, приходя в себя, Главный Сапог.
Четверо стражников и Скороход тут же сорвались с места.
Увы! Они совсем ничего не увидели в уличных потёмках, кроме какого-то странного предмета, похожего на обвитый канатом бочонок. Предмет пару раз подскочил на месте, словно кто-то дёргал его за верёвочку, и укатился неизвестно куда. Стражники покрутились на каблуках ещё несколько минут – для порядка – и вернулись в казарму.
В казарме стояла тяжёлая тишина. Слышалось только тупое сопение Сапожищ.
– Привели нахала?
– Никак нет! – хором выдохнули четверо стражников.
– Проклятье! – завопил Главный. – Это же он! Предатель!!!
– Если через три дня, – он надувался и отдувался так, как будто его изо всех сил накачивали насосом, – если через три дня этот наглый проходимец не будет пойман…
Тут сзади у Ваше-благородия что-то затрещало – это разошёлся серединный шов, – и на глазах у всех присутствующих Главный Сапог стал разваливаться на две половины.
Начался переполох. Раздались крики: «В ремонт! В ремонт!»
Но как раз в этот момент в казарму влетел Скороход, бегавший проверять вывеску.
– Правда! – выпалил он. – ТОПТУНОВ НЕ ЧИНЮ! – так и написано. И картинка ещё…
Все замолчали. Слышно было только хриплое дыхание Ваше-благородия. Сапожищи стояли навытяжку, словно отдавали последние почести своему командиру.
Потом дверь распахнулась, и в казарму вошёл сам Распутывальщик змей и вещей.
– Честь имею! – поздоровался он.
Сапожищи растерянно молчали.
Распутывальщик бросил сочувственный взгляд на Главного.
– Положение критическое, но выход есть, – сказал он. – Я немедленно доставлю Ваше Благородие в мастерскую и договорюсь с Сапожником, чтобы вас починил. Но! – Он торжественно поднял указательный палец. – Но вы должны поклясться, что ни вы, ни ваши сапоги ни под каким видом не будете топтать Секретную Поляну и Воздушный Лес.
И прекратите преследовать старика Кирзового. Поклянитесь: «Ни сейчас, ни потом, никогда!»
– Ни сейчас, ни потом, никогда, – прохрипел Главный.
– Ни сейчас, ни потом, никогда! – подхватили остальные Сапожищи.
Распутывальщик осторожно поднял Главного с пола и переложил его в свой старый-престарый рюкзак. Когда он выходил, Сапожищи дружно прищёлкнули каблуками, отдавая честь.
9
Сон про Динозавров
Ночью мне приснился странный сон. Как будто я была в одной далёкой стране и наткнулась на останки редчайшего динозавра. Но как только я начала расчищать скелет, в окрестных горах послышался страшный рёв и со всех склонов прямо ко мне побежали живые разъярённые динозавры. Я окаменела от страха, а они взяли меня в кольцо и сказали, что если я не оставлю их собрата в покое, то от меня не останется даже костей.
Я очень быстро собрала свои инструменты и пообещала больше не возвращаться.
На следующий день Распутывальщик, Бумазея и Кирзовый Сапог снова были у меня. Они с порога рассказали мне про собрание Сапожищ и что всё сделалось как нельзя лучше.
Потом Кирзовый уютно устроился в углу прихожей рядом с двумя моими сапогами, а Бумазея сама взметнулась на вешалку и повисла на ней, как пёстрая лиана. Она не была похожа ни на одну из знакомых мне пород змей: плоская, как будто сплющенная, с неведомым пёстрым узором. Прозрачно-зелёные глаза смотрели на меня мирно и задумчиво, а язык высунулся так, как будто она долго лежала на солнцепёке и совсем упарилась.
– Вот теперь можно и чаю, – сказал Распутывальщик.
– Не скучно им тут будет, в прихожей? – спросила я.
– Нет, – улыбнулся он. – У них тут компания.
По такому торжественному случаю я поставила на стол две старые расписные пиалы, привезённые из Средней Азии моей бабушкой.
– Зачем вам змеи? – спросила я.
– Как сказать… Кажется, с ними я становлюсь мудрее. А они от меня успокаиваются.
– И много их у вас?
– Раньше было много. Теперь у всех своя жизнь.
Одна Бумазея осталась.
Тут я вспомнила, что у мудрецов принято спрашивать о счастье, и быстро спросила:
– А вы знаете, что такое счастье?
– Счастье это когда человек понимает, что счастлив, а наоборот – когда не понимает, – не задумываясь, ответил он.
– М… получается, что все люди счастливы, только некоторые не понимают…
– Ну, приблизительно так… – Он снова посмотрел как будто в глубину меня, как будто спросил, понимаю ли я.