Шрифт:
Пролог.
– Вперёд! Босс хочет вас… видеть, – слышу я из темноты.
Я вхожу, подталкиваемая в спину револьвером, в небольшую, полутёмную комнату. Там, в чёрном кожаном кресле, сидит полноватый седой мужчина в дорогом сером костюме. Его седина блестит серебром в тусклом свете настольной лампы. Криво повязанный галстук держит в своих руках прехорошенькая блондинка в красном мини платье. На её лице нет даже проблеска ума – с приоткрытым ртом, девушка всецело занята созерцанием
– Пошла вон, – коротко бросает мужчина, и блондинка, обиженно сопя, прошмыгивает мимо меня.
Мужчина поднимается с кресла, и пристально смотрит мне прямо в глаза своим наглым, чёрствым и насмешливым взглядом:
– Виктория Юрьевна? Добрый вечер.
– Вы уверены, что он добрый? – Шепчу я, тут же закусывая губу до крови.
Нельзя так разговаривать с Касьяновым, я это знаю. Он не прощает такого отношения.
Глаза мужчины заискрились недобрым огоньком. Ещё секунда, и он меня ударит. Я зажмурилась, предвкушая смачную пощёчину. Но, Павел Андреевич, усмехнувшись, лишь кивает:
– Вы не забыли, что ваш муж задолжал нам крупную сумму? Счётчик давно включён, у вас серьёзные неприятности, моя дорогая.
Я стою, ни жива, ни мертва. Что хочет от меня этот мужчина? Да, Лёня, по своей глупости, связался с криминальным миром, но он уже полгода, как мёртв.
Касьянов вальяжно подходит ко мне, на ходу развязывая серый галстук с разводами, и накидывает его мне на шею, как удавку. Сильно дёрнув, его холодный голос приказывает:
– На колени!
Я оглядываюсь – Боже, у двери стоят два громилы-охранника, бежать мне некуда, никто меня не услышит, и не спасёт. На лицах амбалов – насмешливые ухмылки. Они предвкушают интересное шоу.
– На колени! – Властным голосом приказывает Касьянов, сильно дёргая галстук.
От осознания собственной слабости, я подчиняюсь. Что хочет от меня этот тиран? Две пары глаз лишних свидетелей смущают меня, но тут уже не до жиру – быть бы живу, приходится подчиняться.
Я встаю своими голыми коленями в капроновых колготках на ковёр подле Павла Андреевича и почтительно замираю с опущенной головой. Мужчина шумно вздохнув, расстегнул ширинку на своих дорогих брюках. Я с ужасом округляю глаза – что он от меня хочет?
– Вы понимаете, что находитесь в полной моей власти, Виктория Юрьевна?
Мужчина хватает меня своими сильными руками за подбородок, и нагло прижимает моё лицо к своим брюкам. От ужаса я закрываю глаза, а кожей ощущаю мужское естество Касьянова, сквозь тонкую ткань брюк.
– Нет! Умоляю, не надо!
Мой крик только раззадоривает мужчину, и он расстёгивает ремень на брюках. По моей спине течёт липкий противный пот, и я вся дрожу, в ожидании казни.
Что он собирается со мной делать? Неужели, он заставит меня удовлетворять свои низменные потребности вот тут, на глазах у своих амбалов?
За спиной раздаётся наглый смех охранников, предвкушающих сцену порнографического содержания, и я вспыхиваю, как горящая спичка.
Господи, что же делать?
– Убирайтесь! – Процедил Павел Андреевич.
Из моей груди вырывается вздох облегчения. Он отпустил меня?
Я пытаюсь вырваться, но с ужасом понимаю, что это адресовано не мне, а двум амбалам, ставшим свидетелями моего падения к ногам их босса.
Хлопнула дверь, и в помещении всё стихло. Я слышу лишь жадное дыхание Касьянова.
Что он собирается делать дальше? – Проносится в моей голове, но мужчина, неожиданно, ослабляет хватку, и даёт мне возможность отстраниться.
Я отползаю на коленках от мужчины, и выпрямляюсь, одёрнув свою строгую тёмно-синюю юбку, в которой я обычно хожу на работу. На колготках мгновенно поползла стрелка.
Мужчина застёгивает штаны и смотрит на меня в упор своим властным взглядом.
– Даю вам месяц, чтобы расплатиться со всеми долгами вашего мужа, – зло бросает Павел Андреевич, поправляя бриллиантовую запонку на своём рукаве.
– Но… Это слишком большая сумма, – я дрожу под взглядом этого властного мужчины.
Он мне просто противен!
– Я знаю, кем вы были в прошлой жизни. И прекрасно понимаю, что вы способны заработать такую сумму своим любимым занятием.
Наверное, на моём лице отразилась вся гамма чувств – что он имеет ввиду?
Касьянов разворачивается, подходит к своему письменному столу из красного дерева, достаёт из него недр папку в ярко-жёлтой обложке, и кидает на стол:
– Читайте!
Я медленно, на ватных ногах, подхожу к столу и хватаю со стола папку. Это досье. На меня. Пролистав несколько страниц, я с ужасом понимаю, что здесь собрана вся моя подноготная.
– Впечатляет, мисс, Золотые пальчики?
Я судорожно сглатываю комок, стоящий в горле, и медленно перевожу взгляд на мужчину. Как он узнал? Это моя часть биографии давно в прошлом, я похоронила ту Вику и не собиралась никогда её возрождать. Но теперь она, словно птица Феникс, восстала из пепла, и вот. Всё передо мной.
Да, это все, правда. Выросшая в детском доме Виктория Лукина была карманщицей, профессиональной воровкой, щипачкой. И за свои ловкие, быстрые руки я получила прозвище «мисс золотые пальчики».
Но, после знакомства с Лёней, я постаралась забыть свою первую профессию, получив работу музыкального педагога в одном из детских садов округа.
– У вас месяц, – хриплым голосом повторил Касьянов, пряча папку обратно в ящик стола, – но мне нужны не просто деньги. Мне нужна диадема!
– Что? – Я дёрнулась, не веря своим ушам.