Босс (не) моей мечты

Ривера Полина

– До свидания, коллеги. Приходите в мой кабинет с любыми вопросами.

Ребята шумно задвигают стулья и покидают зал для переговоров. Демонстративно кривятся, делая вид, что не услышали приглашения Татьяны.

– Вы тоже можете идти, Марк Викторович, – не глядя на меня, произносит она.

Собирает в большую кожаную сумку какие-то папки, заправляет волосы за ухо.

– Татьяна Александровна, это так в Стэнфорде ходят?

– Как?

– Без лифчика.

– А вам какое дело?

– Просто… Не хотите вечером погулять по Питеру? Вы давно в моем городе?

– Я без лифчика, потому что могу себе это позволить. У меня небольшая

грудь, ее можно не поддерживать. Еще вопросы будут?

– Да. Какую кухню предпочитаете?

– Русскую, украинскую, кое-что из итальянской.

– Приглашаю вас на ужин. Ресторан на Васильевском острове. Я буду ждать.

– А что потом, Марк Викторович? – хмурится эта олениха и мегера в одном лице. Ледяная королева, мать ее…

– Погуляем по Невскому проспекту. Сегодня неплохая погода. Обычно осенью сыро и туманно, а сегодня… Возможно, нам посчастливится увидеть звезды.

– Отличная идея, – улыбается она. – У вас есть мой номер телефона? Давайте обменяемся. Погуляем по Невскому, поужинаем. Вы введете меня в курс дела.

Да, ввести я могу… Правда, кое-что другое, то, от чего женщины без ума. И Татьяночка Александровна не устоит. А потом я ее свергну отсюда нахер. Это мой журнал. Мой город. Бизнес моего отца. И я не позволю какой-то выскочке с ледяными глазами лезть сюда.

– Продиктуйте номер, я запишу. Всегда мечтал о такой начальнице, как вы.

– Вы равноценный партнер, так что… Не скромничайте. Если у вас есть идеи, как возродить журнал, готова принять их к сведению, – улыбается мегера, обнажая ряд ровных белых зубов.

Возрождать? Вот это она загнула… Неужели, мы правда оказались в такой жопе, что отцу пришлось кланяться перед Лариным? Долгов у журнала нет, тиражи раскупаются, как горячие пирожки. Тогда зачем? Неужели, нововведения стоят того, чтобы пускать сюда чужих? На правах директора, партнёра, как Танюша выразилась?

Сглатываю поток нецензурной брани, который хочу вывалить на Таню, и мило улыбаюсь. Милый пушистый мальчик, комнатная собачонка… Надо прикинуться хорошеньким, чтобы влезть ей под кожу. И в трусики…

На расстоянии чувствую, как она волнуется. И вижу, как снова твердеют соски под тканью рубашки… Проницательности мне не отнимать – я ее привлекаю… Мне же проще – добиться ее ухода будет не такой уж сложной задачей…

Глава 3.

Глава 3.

Татьяна.

Неужели, этот напыщенный индюк всерьез решил, что я пойду с ним в ресторан? Идея поставить Стрельбицкого на место приходит внезапно. Обрушивается, как снежная лавина во время таяния снега в горах. Я послушно даю ему свой номер телефона, глуповато улыбаюсь и… убеждаю Марка, что свидание состоится.

И все время отворачиваюсь… Не могу на него смотреть… Не. Могу. Светло-карие глаза так и манят окунуться в их бездну. Растаять, растечься лужицей, как и тогда…

Почему я столько времени им болею? Не могу выбросить из головы этого мужчину, как ни стараюсь. Я ведь пыталась. Ходила на свидания, целовалась через силу, но до постели дело не доходило. Я просто не могла переступить запретную черту. Не могла коснуться чужого тела, понимаете? А с Марком…

Я притворилась Машей. И единственное, к чему я была готова – грубость и боль. Я ведь шлюха, проститутка, с которой можно не церемониться, так? Но Марк, к

моему удивлению, был деликатен. Смотрел на меня, как на спустившееся с небес чудо. Ласкал. Трогал, целовал губы, мял груди. Тогда они у меня были значительно больше. Сейчас совсем другие – после похудения и грудного кормления Ули. Но Марк все равно заметил, что я без лифчика. Значит, я его привлекаю. Он рассматривал меня, как и все присутствующие. Осуждал, презирал, не знаю…

Мысли вновь уплывают в прошлое. Они всегда возвращаются в его квартиру, когда мне грустно или плохо… Когда я вижу его фотографии в обнимку с какой-нибудь знойной красавицей. Или заголовки журналов с вопросами: когда красавчика окольцуют? Действительно, когда? Когда это случится, я и перестану им болеть. Но это неточно…

Может, признаться во всем? Показать ему дочку, открыть завесу страшной тайны? Даже мои родители не знают, от кого Ульяна. Сколько они меня ни пытали, так я и не призналась, чья она? Не смогла прийти к Марку и потребовать помощи. Наши отношения ведь были с самой первой минуты обманом. Тогда, зачем? Он не простил бы, да и правда не добавила ему любви к дочке.

Голова кружится, когда я торопливо иду по коридору в кабинет. Скорее закрыться от всех… От него… Спрятаться за дверями и не думать о той ночи.

Я сбилась со счета, сколько раз я тогда кончила… Стрельбицкому доставляло удовольствие наблюдать за послушной игрушкой, подаренной друзьями. И ему, несомненно нравилось, что он был у меня первым. Он поверил мне. А как было не поверить? Я едва дышала, не в силах справиться с чувствами. Хотела его трогать, целовать… Я воровала его у вечности. Незаконно, не по праву касалась и была с ним. Наверное, он видел в моих глазах обожание, не иначе… Я и не могла смотреть по-другому…

– Ты странная, Маша… – шептал Марк, нависая надо мной. – Как не от мира сего. И смотришь так… Если так будешь на всех клиентов смотреть, станешь миллионершей.

– Как? – сипела я.

– Словно любишь меня.

– А я тебя люблю.

– Это лишнее, поверь. Любовь за деньги не продается. Я ведь купил тебя, вернее мои друзья. Мой тебе совет – взгляд сделай своей профессиональной фишкой, а слова… Такие слова хранят лишь для одного человека.

Низ живота ныл, а между ног саднило, но Марк хотел продолжать. Мои услуги ведь оплатили до утра, так что… Мария должна отработать полученные деньги по полной. Я нависла над ним сверху. Провела ладонями по груди, путаясь в мягкой поросли волос, очертила выступающие мышцы ноготками, коснулась твердого, мускулистого живота. Скользнула ладонью ниже и обхватила напряженный ствол. Я тогда не знала, какие бывают, но у Стрельбицкого он был… огромный.

– Хочешь потрогать? – хрипло спросил он.

– Да. Если можно.

Марк засмеялся. Раскинул руки на подушки и слегка подтолкнул бедра навстречу моему лицу.

Я неуверенно лизнула бархатную головку. Обвела языком контур, услышав его утробный стон, пронзивший тишину. Обхватила член губами и втянула его в рот. Я не знала, что нужно делать… Приперлась к мужчине, не изучив предварительно матчасть. На что я рассчитывала? Однако, Марка мое неумение только возбуждало. Он толкался бедрами, деликатно меня направляя, рычал сквозь зубы, часто дышал и что-то постоянно говорил. Приятное, ободряющее… Голова кружилась, а воздух стремительно густел, превращаясь в кисель… Мне нравилось видеть его удовольствие. Нравилось делать это…