Босс. Абсолютная власть
Шрифт:
— Да ты охренела! — взвизгнула она, увидев меня в кресле начальника.
— Да пошла ты, — устало бросила ей и кое-как встала, — ко всем чертям.
Подвинув Агнешку плечом, вышла из кабинета в общую комнату, чтобы забрать вещи… — и зависла: сумка-то у шефского помощничка. Получается, что мне и забирать-то нечего.
Развернулась и растерянно побрела к вешалке.
— Тебя как будто трахнули, — пошутила Маринка. А сама улыбается не менее нервно. Ей-то он чего сказал? Что тоже свистнула мани?
— Да
Я вышла на улицу и огляделась. Хоть и не в клетке, а ощущение мерзкое. Хорошо, что случайно телефон выложила из сумки, иначе бы совсем без всего осталась.
Тяжко выдохнула, достала из кармана куртки старенький, потертый телефон и нашла в списке нужно имя.
“Босс-кровосос” — так у меня забит Вячеслав Андреевич. Кто бы знал, что слова пророческие.
Раздалось несколько гудков, противно царапающие слух и растрепанные нервы, и наконец на том проводе прозвучал бархатисто-насмешливый голос:
— Слушаю вас, Виктория.
— Ключи отдадите? — без сантиментов перешла к сути. Грубовато, но унижаться не буду. Не дождется.
Вячеслав Андреевич помолчал, а потом отчеканил:
— Нет!
— … — повисла пауза. Придурку весело, а у меня слезы подступают к глазам.
— Вы внимательно меня слушали?
— Да, — отвечаю и замолкаю, чтобы не разрыдаться. Потом собираюсь духом и добавляю: — Но мне надо собрать вещи. Хотя бы зубную щетку…
— Повернись направо!
— Что?
— Вика, не тупи! Посмотри направо! — в телефоне раздались гудки.
Поворачиваю голову и увижу, как на стоянке, среди машин появилась ненавистная фигура и махнула мне рукой.
Сделав вид, что что-то уронила, я присела и, пока он меня не видит, наспех смахнула рукавом куртки слезы. Конечно, красные глаза не скрыть, но хотя бы так.
Идти не хотелось, однако пришлось.
Теперь я понимаю, что чувствуют собаки на поводке. Я, конечно, без ошейника, но босс и без него душу вынет и командам научит. Стало себя так жаль, что хоть вой от безнадежности. Чтобы совсем не расклеиться, до боли прикусила язык. Однако легче совсем не стало.
Когда подошла к машине, со стороны пассажира распахнулась дверца, приглашая в дорогое нутро, пахнущее роскошью и рабством. Если меня спросят, как оно пахнет — отвечу, что кожей дорогого салона и люкс парфюмом.
Забираясь в салон, я испачкала ноги, и на колготах появились некрасивые грязевые разводы. Плевать.
— Ну что же вы так. Не на убой же идете, — сочувственно произнес Вячеслав Андреевич.
Я повернула голову и подняла на него глаза. Босс оценил мой взгляд, полный ненависти и презрения, и разочарованно хмыкнул:
— Что ж, если считаете, что я скот — буду вести себя соответственно, — скривил
Меня будто кипятком ошпарило — прежде так по-хамски со мной никто не разговаривал. И мало того что напугал неожиданным ором, еще от его давящего взгляда по позвонку прошла молния. Я непроизвольно выпрямилась и робко сложила руки на колени.
— Видите, Вика, какая большая разница может быть в отношении.
— Да, — прошептала.
— Так давайте не будем портить день, — он улыбнулся. — Если, конечно, не предпочитаете давление.
— Нет, — покачала головой и, спохватившись, уточнила: — Не предпочитаю.
— Так вам нужна зубная щетка?
— Не только. Хозяйка расстроится, что я потеряла ключи…
Он окинул меня странным, насмешливым взглядом, завел мотор и, ни говоря ни слова, поехал.
— Куда мы?
— За щеткой…
Вячеслав Андреевич — отныне мой личный хозяин-кровосос — становился у ЦУМа.
Оглядел меня, вальяжным жестом достал из кармана карту и положил на панель.
— Иди и выбери самую красивую щеточку, — произнес, скаля идеально белые зубы.
“Издевается, скотина”, — мне понадобилось все самообладание, чтобы не огрызнуться.
— И пасту, — добавил, намеренно продолжая доводить меня до кипения.
Прежде никогда ни у кого из чужих я ничего не просила, но тут не сдержалась и заявила:
— И тапочки, и косметику, и все остальное.
— Конечно, — лучезарно улыбнулся самодовольный говнюк. — Иди и не в чем себе не отказывай. И учти, трусишки я люблю в стиле «два лоскутка и ниточка».
Так и хотелось уточнить — «сами носите?», но не рискнула.
— Сколько я могу потратить? — поскольку ему нравилось видеть мое отчаяние, наблюдать за бессильной яростью, я решила не доставлять ему такого удовольствия и спросила почти спокойно. И все же в голосе отчетливо слышалась обреченность.
— Хоть все, — Вячеслав Андреевич посмотрел на часы. — У тебя час, нет, полтора. За опоздание штрафные санкции.
Брать его карту — унизительно и отчего-то стыдно, но чувствую, стыдно и унизительно мне будет теперь постоянно. Схватив карту, я распахнула дверцу и в спешке едва не вывалилась на улицу, запнувшись каблуком о порог.
— Ах да! Пароль: четыре семерки! Считайте, Виктория, что вам выпал супер-джек пот! — донеслось насмешливое в спину, прежде чем я с силой захлопнула дверцу. Это максимум, что я могла сделать.
“Заносчивый, самовлюбленный козел!” — цедила сквозь зубы, ковыляя к ЦУМу. — Мажор хренов! Что б ты сдох в муках, чистя зубы золотой щеточкой с щетиной из жопы альбиносого хряка, редкой породы для избранных мудаков!”
Царапавший спину взгляд босса злил. Только когда боковым зрением заметила, что черный гелик тронулся с места, выдохнула с облегчением и немного успокоилась.