Босс. Абсолютная власть
Шрифт:
Сделав заказ, я удобно развалилась на мягком диванчике и осознала — ура, выходные! Даже улыбаться начала. А когда девочка-официантка принесла бокалы и пирожные и пожелала доброго вечера, настроение поднялось. Как раз и Маринка вернулась из дамской комнаты.
— Надо как-то собраться, — вздохнула она и защелкнула сумочку, куда убрала зеркальце с блеском. — У тебя. Три бутылки рислинга, курица, рис и мы с тобой. А муж пускай на хозяйстве посидит. А то что-то у меня запас добра и позитива кончается. Как бы мои сладкие не отхватили соленых
— Капризничают?
— Не дети, — выразительно закатила глаза Маринка. — Соседи жгут напалмом. Вчера ментов вызвали — мы им спать мешаем.
— Ого, а что, у вас гости были?
— У мужа насморк, и он храпел. Так что когда менты приехали, вся наша квартира спала. Видела бы ты офигевшие лица полицейских, когда на стук им открыл мой заспанный муж с пятном от подушки на щеке. Но ничего, ничего. Он на выходных с детьми в парк аттракционов уезжает, а я буду рыбу варить. А то что-то подъездные кошечки оголодали.
— Соленую селедку? Жестокая месть, — восхитилась я. — Себя-то не жаль?
— А я привычная к этой вони. Ну, за нас и за окончание недели.
И конечно, когда мы звонко чокнулись пузатыми бокалами, в кафе зашел наш шеф. Его то чего понесло в задрипанный кафетерий, где посетители прилипают к дешевому кожзаму на креслах?
Он остановился у входа, оглядел зал, нас и растянул губы в насмешливой улыбке, от которой стало противно.
— Пятничные традиции? — хмыкнул, проходя мимо нас.
— Я мысленно дарю ему пряник, — выразительно произнесла Маринка. — Залпом и валим?
— Согласна.
Выпив вино, мы подошли к барной стойке, расплатились и вышли. На улице зарядил мелкий, противный дождик.
— До понедельника, — Маринка махнула мне рукой и побежала к мужу.
— До понедельника, — вздохнула я и побрела домой.
Настроение было паршивым. Появление начальника в “Зебре” с брезгливым выражением лица было подобно оплеухе. Я почувствовала себя второсортной, неудачницей, которой совершенно нечем гордиться.
Если бы у меня был папаша миллионер, я бы тоже ходила вся из себя, но… ладно, грешные мысли в голове.
Отец у меня есть. Добрый, хороший, заботливый. Когда мамы не стало, он очень переживал. И сейчас так и живет один. Я думала, что еще найдет себе кого-то после нескольких лет одиночества, ведь живой человек, однако он всех сравнивал с мамой. А потом заболел, и ему вовсе стало не до того.
Когда узнали, что требуется срочная операция и дорогие лекарства, я не раздумывая взяла кредит. Ведь врач сказал, что промедление будет стоить папе жизни. А в «Тамков» банке быстрее всех одобрили кредитную заявку. Тьфу-тьфу-тьфу, с папой сейчас все хорошо, правда, кредит остался. Выплачивать мне его еще полтора года. Но если бы сейчас была бы возможность прожить тот момент сначала, я бы все сделала так же.
Папа всегда был замечательным отцом. Когда мама уезжала в командировки, готовил для меня, кормил с ложки, читал сказки и заплетал косички…
Неожиданно вспомнилось,
Я улыбнулась. Завтра утром поеду на автовокзал и дальше в свою “Хацаперовку” — маленький городок с сорока тысячами жителей. Надо папку чем-то побаловать, приготовить что-то вкусное. Он любит домашний “Наполеон”, который раньше пекла мама.
Поэтому завтра с утра я решила зайти в торговый центр и купить все необходимое.
Утром оделась поудобнее. В автобусе может быть прохладно, а мне болеть некогда — ежемесячные платежи по кредиту — веская причина быть в форме. Прихватила сумку-тележку, чтобы не тащить тяжести на весу, и вышла из дома.
Елена Витольдовна, хозяйка комнаты, что я снимаю, пожелала хорошей поездки и пошла смотреть свои сериалы да передачи. Она отчего-то верила, что все программы про суды — правда, и когда я ей объясняла, что это постановка, не верила.
— Да ты что? — округляла она глаза. — Какая жалость!
Мировая старушка. Сдает комнату, а на вырученные средства помогает дочери и вкусно кушает.
— Я, Викочка, всю жизнь себе отказывала, одна дочь поднимала. Бывало в обед могла купить себе один пирожок пережаренный, с повидлом. А сейчас и деньги вроде бы есть, да на что мне они теперь? Вещи? Так хотя бы поем вдоволь.
Я решила посетить наш “Перекресток”. Выбор там лучше, чем в магазинчике у автобусного вокзала.
Взяла тележку и пошла гулять по рядам. Субботнее утро, народ еще отсыпается — а мне раздолье.
Нашла хорошие маринованные огурчики, не кислые, не вареные, а такие, что ух. Горошек. Пошла выбирать колбасу для салата, а на пути стоит чья-то груженая тележка. Мельком глянула, а там товары-то ого-го. Один виски чего стоит! Да чтобы мне так жить!
Осторожно толкнула своей тележкой другую, протиснулась и пошла дальше, как услышала недовольное бурчание.
“Ну, ничего себе, — подумала. — Вот же наглость у некоторых. Будто для него одного проход!”
Пока ходила по торговому центру, еще несколько раз боковым зрением встретила этого типа. Ну, ничего так. Поворачиваться не стала, но фигуру оценила. Джинсы на аппетитной заднице ничего так смотрятся. Куртка короткая, можно оценить.
Закупив все необходимое, пошла на кассу. Передо мною два человека. Стала разгружать на край ленты продукты. И на тебе! Подкатывает та же тележка! Ассортимент уж очень узнаваемый.
Повернулась спиной и жду очереди. Приготовила карту. И чувствую, что тип над душой стоит и почти в затылок дышит. Бесит!
Терпела, сколько могла. И только я решила повернуться и рявкнуть на этого горе-сталкера, как влепилась локтем в стойку с жвачками. Да чтоб все эти маркетологи жили долго и счастливо!