Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку
Шрифт:
— Кристина, — вторил глухо, не дав договорить фамилию, — тебе чего-нибудь налить? — кивнул на мини-бар, который оказался встроенным в шкаф в углу кабинета.
— Нет, спасибо, — немного ошарашенно мотнула головой я.
— А я выпью, — несмотря на вымотанный вид, двигался легко и энергично. Клацнул бокал, мой-возможно-будущий-босс откупорил начатую бутылку дорого коньяка, если верить брендовой этикетке. Я точно завороженная следила за его манипуляциями, туго соображая, как должна себя вести на собеседовании в подобной ситуации. Жидкость тем временем с гулким плеском
— Главное уметь правильно распределять физическую и эмоциональную нагрузку и грамотно выпускать пар… — осмелела я.
Коньяк в руке будущего работодателя, как-то вмиг разрядил обстановку до “относительно неформально” и я решила, что собеседование будет проходить чуть дружественнее, чем я рассчитывала. И это к лучшему!
— Да, Выпустить пар — то, что нужно…
— Медитации? — робко уточнила я, будто страшилась нарушить магию странного собеседования.
— Как вариант, — усмехнулся он с таким видом, будто мы оба знаем, что это значит.
Дверь скрипнула и в кабинет просунулась мужская голова.
— Пр-простите Роман Игоревич, у нас тут пр…
Я стояла совсем близко к заглянувшему и еле удержалась, чтобы не вытолкать его обратно в холл. И без того долго ждала, чтобы мне уделили внимание. Волновалась. Дождалась. Вроде только контакт налаживать начала. Чего не хватало, чтобы посторонний человек оборвал столь важную для меня и моего взрослого будущего встречу!
Измученный вид сурового Игоревича меня немного напрягал, а работу получить очень уж хотелось. Тем более, мы вроде как “интимную” обстановку устроили. Тет-а-тет! И сам босс предлагал выпить. Меня это почти обязывало встать на защиту несчастного босса, кому не давали завершить рабочий день на той ноте, на которой он желал!
Но тут “мужская голова” обратила на меня внимание, и посмотрела как на пустое место. Пустое, но красивое место!
Возмутительно. И обидно! А в такие моменты я набираюсь смелости, храбрости…
— Роман Игоревич не может с вами… — я быстро глянула на сурового босса и он, глотнув коньяка, мне едва заметно кивнул, одобряя инициативу. — …поговорить, — тотчас продолжила я. — Все вопросы откладываются до завтра.
— А-а-а, — слегка опешив, протянула мужская голова и пожевала губу.
— Что-то передать Роману Игоревичу? — вежливо уточнила я, просто брызжа самоуверенностью и профессионализмом. И кто догадается, что это актёрская игра в стиле “сериала про белых воротничков” и полная импровизация? В сумке я всегда таскала блокнот на случай “что-то-быстро-записать”, и тут он как никогда кстати подвернулся.
Взгляд “мужской головы” изменился. До этого я явно ощущала что-то премерзкое, будто он меня в чём-то подозревал или и того хуже, был в чём-то на мой счёт совершенно уверен. И это что-то глубоко непристойное. Но стоило в моей руке возникнуть блокноту, как голова превратилась в полнорослого человека. Мужчина чуть покраснел, виновато прокашлялся и заверил, что зайдёт утром.
— Ловко вы. Я даже не ожидал, — стоило двери закрыться, ухмыльнулся
Я, не задумываясь, щёлкнула замком. Повернулась к суровому боссу с самой доброжелательной улыбкой, на какую была способна:
— И правда, вам, наверное, только так и работать… закрытым…
— И работать тоже, — задумчиво кивнул он и поскрёб едва заметную щетину.
После ухода “головы”, Роман Игоревич снова стал каким-то чертовски усталым. Мне ему страшно захотелось посочувствовать. По крайней мере сейчас быть понятливой, ненавязчивой и молчаливой… если он не требовал обратного. А он молчал. Я озиралась, не зная куда себя деть. В огромном зеркале поймала своё отражение, и как обезьянка качнулась на каблуках, вынудив подол платья обвиться вокруг щиколоток.
Это платье в стиле бохо было у меня счастливым. Хипповато, конечно, белое кружевное, с макси-юбкой и длинным рукавом, но зато именно в нём мне всегда везло.
Перед выходом из дома от жениха кучу упрёков выслушала, что в “этой твоей одежде, только на “Вудстоке” развлекаться, а не по собеседованиям ходить!”, но честно, я могу что угодно в себе изменить, но не стиль в одежде!
И никуда без алой помады!
Это у меня с детства, когда оказалось, что у Белоснежки, — мой духовный близнец, — губы алые и это вряд-ли от природы. Мама подарила первую помаду на шестнадцатилетие, и теперь у меня вся красная палитра стоит гордым отрядом на туалетном столике.
А вот волосы нужно было распрямить… Мои выгоревшие тёмные локоны вечно смотрятся так, будто я под дождь попала, и они так и высохли вкривь-вкось. Даже голос бабушки: “Опять как лохудра!” в голове зазвучал, от чего меня передёрнуло.
А ещё, увы, я отчаянно краснела.
Как и сейчас! Опять желание “быть собой” превратило меня в белую ворону… в белом платье. Если бы не коричневый поясок, куча кожаных браслетов и ботинки в тон на низком каблуке, точь в точь была бы невеста.
— Странный выбор одежды. — Словно прочитав мои мысли, подметил Роман Игоревич, нарушив затянувшееся молчание. Потягивал коньяк медленно, дегустируя, чуть покачивая жидкость в бокале до глотка, при этом не спуская прицельно-внимательного взгляда с меня. — И причёски, — суровый босс скептически нахмурился, изучал меня подозрительно, а потом скользнул взглядом от моих волос к губам. — Ну хоть губы накрашены.
— Простите, у вас наверное дресс-код…
— Можно и так сказать, — вот теперь опустошил снифтер одним большим глотком и задумчиво уточнил: — Вы… вообще сюда пришли?
— Да, — осторожничала я, не понимая прикола. — Это ведь фирма “Программа-Реклама». А вы, — незначительная пауза, — Роман Игоревич Кирсанов.
— Всё так! — подтвердил суровый босс, отставив пустой бокал на журнальный столик около дивана. — Значит сюда! И, как раз вовремя, минута в минуту.
— Опоздала, — искренне повинилась я.