Бота-Шарлотта
Шрифт:
Жюли задумалась. Она никогда ничего в своей жизни не шила, но попробовать можно было. Поблагодарив женщину, Жюли посмотрела на часы – она ещё успеет поискать ткань. Позвонила какой-то подруге, узнала, в каком магазине можно купить всё необходимое, и они с Ботой отправились по нужному адресу. Тканей разных оттенков малинового цвета, к бешеной радости куклы, в магазине оказалось много: и шёлк, и атлас, и шифон, и шерсть, и ещё какие-то с неизвестными Жюли прежде названиями. Ей понравился креп-жоржет, но Бота была против – только атлас! Он так магнетически переливался
– Чарли, ну это уж слишком! – говорила Жюли, подмазываясь. – Как ты с твоим-то этническим нарядом собираешься носить такую кричащую блестящую розовую шляпу? Под такую тебе придётся весь гардероб менять.
– А можно? – с надеждой спросила кукла.
– Нет.
– Но почему? Я всю жизнь в этом наряде.
– Потому что если я надену на тебя какое-нибудь розовое гламурное платье и чулки, ты перестанешь быть Ботой.
Кукла насупилась.
– Я и так перестала быть Ботой!
– Ты перестанешь быть такой… ну, такой самобытной казашкой, каких во всей Франции больше не найти.
– А зачем так важно быть самобытной казашкой? – сердилась Бота ещё больше. – Я ведь живу теперь в Париже?
Жюли уходила от ответа, и это вызывало у куклы некукольную досаду. И вообще, что она хотела этим сказать – этнический наряд? Прежде Бота как-то и не замечала, во что одета, а теперь заподозрила неладное. И почему Жюли так упрямится с именем – целая загадка. В Казахстане таких кукол, как она, на одной только выставке пруд пруди, а всех, может, и не сосчитать. Б-о-т-а – ну что за имя?
– Б-о-т-а – ну что за имя? – не унималась кукла. – Я что же, теперь не имею права надеть розовую шляпку, если меня так по-дурацки назвали?
– Почему же по-дурацки? У тебя нежное имя. Эмилия сказала, оно означает «маленький верблюд».
– Верблюд??? Маленький верблюд? – Бота закатила глаза и застыла. Словно была просто куклой – обыкновенной, неживой, шарнирной куклой.
– Вам помочь? – раздался позади голос консультанта.
– Да, пожалуйста, мне нужен метр этого атласа и нитки такого же цвета. И, может быть, вы могли бы подобрать мне такие же малиновую пуговицу и ленту.
Из магазина кукла и её хозяйка вышли с полным набором всего необходимого для шитья. Но Жюли предупредила, что заняться шляпкой сможет только в выходной и что за результат она не ручается – из такой «кричащей» ткани сложно будет изготовить элегантный головной убор. «Какая разница?», недоумевала Бота. «Большая, – аргументировала девушка. – Стиль начинается с самого начала!». Кукла ничего не поняла и, признаться, понимать не старалась – какое ей дело, когда в сумке Жюли уже наполовину лежит её малиновая мечта.
Всю первую половину субботы Бота с удовольствием просидела у окна. Теперь, когда она видела дам в шляпках, была счастлива и спокойна – и у неё будет такая. Даже лучше. А во второй половине дня она впервые осталась дома одна, без Жюли. Хозяйка поехала по каким-то своим делам. Кукла без устали крутилась перед зеркалом, заматываясь в чудесную ткань, которой скоро положено было стать замечательной шляпкой. Она завязывала её на голове тюрбаном, который всё время разваливался, но неустанно проделывала это снова и снова, чтобы, прищурившись, представлять себя в заветном головном уборе. Вечером Жюли нашла её на комоде в густых малиновых складках – устав от изнурительного модного труда, бедняжка уснула раньше положенного.
Наконец, долгожданное воскресенье. Бота не дала Жюли ни подольше поваляться в постели, ни спокойно позавтракать. Уже в 10 они разложили на полу ткань, ленты и начали мастерить. Жюли неплохо рисовала и желанную для куклы модель шляпки на бумаге она изобразила быстро. Измерила сантиметровой лентой голову Боты и, как будущий архитектор, выкройку тоже сделала ловко. Но дальше становилось сложнее – начав сшивать детали, девушка поняла, что дело это непростое: мало того, что стежки получались неаккуратные, так и форму ткань не держала – получалась какая-то жидкая лепёшка. Решила вставить внутрь картон. Чтобы закрыть его, пришлось пришивать ещё один слой ткани, но из-за него всю конструкцию покосило. Жюли провозилась со шляпкой больше двух часов, после чего надежда самой сшить для Боты долгожданную вещь погасла. Только кукла отчаяния хозяйки совсем не замечала – так и крутилась вокруг, шустро подавала нитки и ножницы и в ожидании теребила свои чёрные косички.
– Чарли, прости, мне кажется, у меня ничего не выходит, – сказала, наконец, Жюли.
– Как? Всё же почти готово? Давай поскорее пришьём ленточку, и будет очень красиво!
– Да нет же, – ответила хозяйка и нахлобучила на кукольную головку результат своего труда. – Видишь, не выходит.
Бота уставилась в зеркало. Замерла. Вообще-то кукла хотела иметь скорее клош или шляпку с узкими полями, а не такую панаму. И, пожалуй, она хотела с красивым милым бантиком сбоку. И чтобы тулья была по размеру, а не в две головы в высоту. И поля чтобы смотрели вниз, а не к потолку… Но что она теперь могла сказать? Жюли ведь старалась.
– Она… почти такая, как я и хотела, – вежливо сказала кукла, стягивая с себя свой долгожданный аксессуар. – Только, наверное, мне с этим платьем не очень идёт.
– Чарли… – сочувственно начала хозяйка.
– Или с этим лицом…
– Бота! – возмутилась Жюли. – Что ты такое говоришь! Ты у меня красавица. Просто я не умею шить. И вообще, шить шляпы очень сложное дело, это тебе не юбка – два шва и готово.
Жюли, видимо, должна была сказать ещё что-то, но она не знала что. Тогда Бота снова натянула на себя нелепое творение и, склонив головку, посмотрела на себя в зеркало.
– Спасибо, Жюли. Она красивая.
Жюли хотелось провалиться от стыда сквозь землю и одновременно расхохотаться от этого уморительного зрелища – как маленькая черноволосая азиатка в безобразной ярко-малиновой шляпе старается сделать вид, что сбылась её мечта. На счастье обеих зазвонил телефон, но Жюли успела сказать:
– Дорогая, мы её выбросим. И я, кажется, знаю, что нужно сделать.
5
Но прошла пара дней. Потом ещё один. Потом ещё один…