Боткин
Шрифт:
2. В. Г. Белинский.
3. Т. Н. Грановский.
4. Дом на Маросейке.
5. А.
6. Петр Кононович Боткин.
7. Н. А. Белоголовый.
8. Боткин-студент.
9. П. Л. Пикулин.
10. И. Т. Глебов.
11. Московский университет.
23. Лаборатория И. П. Павлова при клинике С. П. Боткина.
24. И. П. Павлов.
25. Боткин в амбулатории.
12. С. П. Боткин (1860 г.)
13. Рудольф Вирхов.
14. С. П. Боткин и И. М. Сеченов.
15. Петербургская медико-хирургическая академия. Середина XIX века.
16. И. П. Боков.
17. М. А. Бокова-Сеченова.
18. П. А. Дубовицкий.
19. Н.
20. С. П. Боткин и Е. А. Боткина (1878 г.).
21. Боткин — лейб-медик.
22. Боткин на обходе больных в клинике.
26. С. П. Боткин (1887 г.).
27. Надпись над входом в Боткинскую больницу.
28. Боткин с группой врачей — последователей его научной школы. Восьмидесятые годы.
29. Боткин в последние годы жизни.
30. Макет Боткинской больницы.
Опять новый ряд вопросов к Прокофьеву. Выясняется, что он живет в подвале Михайловского артиллерийского училища, что недавно там же поселили солдат «слабосильной команды», вернувшейся из армии. Невольно возникает мысль: опять тот же путь, с войны, через солдат.
Профессор Боткин ставит диагноз: у больного Наума Прокофьева острое заболевание инфекционного характера с петехиями на коже и острым опуханием лимфатических желез, которое следует считать инфекцией чумы слабой силы и степени.
В тот же вечер, извещенный о происшествии, градоначальник Зуров собрал совещание в составе: городского головы — барона Корфа, докторов — барона Майделя, полицейского врача Баталина, начальника академии и других. Врачебная комиссия снова детально обследовала больного и пришла к тому же заключению, что и профессор Боткин. — данный случай болезни есть действительно та чумная инфекция слабой силы, которая появляется обычно перед эпидемией чумы.
Градоначальник Зуров, выслушав заключение врачей, долго молчал.
— Нужна ли такая категоричность? — мягко начал он. — Зачем называть это заболевание чумой, может быть, можно квалифицировать его как-нибудь иначе?
— Что ж, — поддакнул добродушный толстяк доктор Майдель, — можно бы и иначе: чумной тиф, например, или просто тиф…
— Вот-вот, тиф! — ухватился Зуров. — Так, знаете, будет гораздо спокойнее, чтоб не вызывать паники в обществе.
Сергей Петрович возмутился:
— Нет, не кривя душой, не могу данную болезнь назвать другим именем, как чумной инфекцией слабой силы и степени, такие вещи нельзя скрывать.
Остальные врачи поддержали его.
— Все равно уже весь Петербург знает об этом случае, поздно, — цинично добавил доктор Баталин, — разве что… Но тут же замолчал, опасливо поглядев на начальника академии Быкова и Боткина.
Совещание решило немедленно принять меры по изоляции всех, кто проживал с Прокофьевым в подвале.
Три часа ночи… У ворот Михайловского замка останавливаются пожарные дроги. Одни, другие, третьи. Из подвала по крутой лестнице поднимаются какие-то перепуганные люди, тащат узлы с вещами, ревут сонные дети, голосят бабы, ругаются мужчины. Вокруг толпятся служащие медико-полицейской службы, они в странной одежде: поверх полицейской формы — халаты с капюшонами, на руках рукавицы, в прорезах капюшонов поблескивают глаза, злые и испуганные. Полицейские толкают людей, тащат вещи, грузят всех на дроги. Дроги отправляются в Екатерингоф. Здесь в доме № 1 должны разместиться 48 человек, проживавших в подвале с Наумом Прокофьевым. К ним ставят караул — шесть городовых с околоточным.