Бой без правил

Шовкуненко Олег

Теперь Павел и Лиза Орловы. Я сразу вспомнил, что и впрямь хотел оставить их в Подольске. Точно! Так и сделаю! Хотя… Лиза отличный снайпер. Пашка смышленый и верткий разведчик. Единственное, чем они уступали «крепким надежным парням», о которых мечтал Леший, так это своими возможностями в рукопашной схватке. Да только вряд ли нам предстоит кулачное махалово. С кем махаться то? С кентаврами что ли? Мысль о шестилапых монстрах, а так же куда более серьезных опасностях поджидающих нас на Проклятых землях, заставила опомниться. Нет! Ни за что! Оставлю ребятню в поселке и точка!

Последним

в списке стоял Нестеров. Вот к его-то кандидатуре отношение выработать никак не удавалось. Майор мог одновременно быть как необычайно ценной боевой единицей, так и источником повышенной опасности. Кроме этого, его персона делала нас объектом возможной диверсии. Вопрос «с чьей стороны?» я пока решил опустить. Черт его знает с чьей. Тыкать пальцем в сторону ханхов было несколько преждевременно. Так что учитывая все вышесказанное…

Сделать вывод я так и не успел. Из-за спины послышался негромкий окрик:

— Дядя Максим!

Пашка подобрался совсем близко, его белобрысая, неумело подстриженная голова возникла чуть ли не возле самого моего плеча.

— Чего тебе? — буркнул я, наскоро обернувшись назад.

— Вам товарищ капитан просил передать, — пацан запнулся, словно припоминая текст донесения. — Там… на востоке… Будто горит что-то.

«Там… на востоке», это совершенно иное, чем «там… с левого борта». «Там… на востоке» означало где-то очень далеко. А значит прямой немедленной опасности пока нет. Понимая это, мы с Лешим едва заметно друг другу кивнули. Это был еще и знак согласия. Ни у меня, ни у Андрюхи не имелось возражений против короткой остановки.

Парковать БТР у обочины не имело смысла. Остановился прямо посреди широченной ленты Киевского шоссе, на которую мы выкатили минут десять назад. Оглядевшись сквозь люки, амбразуры и уцелевшие приборы наблюдения, мы не обнаружили ничего подозрительного. Что ж, раз так, то, пожалуй, будет совсем не грех вдохнуть свежего воздуха.

Едва приоткрыв крышку люка, я сразу понял, что утро сегодня какое-то не такое, можно даже сказать особенное. Низкие плотные облака, надежно скрывавшие солнце, отливали отнюдь не своим обычным грязным золотом. Сегодня в их окрасе преобладали багровые тона. Багровый восход! Кто-нибудь когда-нибудь видел багровый восход? Закат — да, но восход…! Я поглядел на восток, туда, где по моим расчетам, сейчас и находилось дневное светило. Горизонт пылал красками расплавленного металла. Воздух там был плотным и тяжелым. Он будто состоял из миллионов раскаленных нитей. Желтые, оранжевые и красные, они намертво сшивали небеса с земной твердью.

— Красиво, — подал голос Леший. Подполковник полностью выбрался из люка и, распрямившись во весь свой богатырский рост, замер рядом с башней.

— Это случаем не Подольск горит? — предположил я, присаживаясь на край люка.

— Нет, не Подольск, — Загребельный отрицательно покачал головой. — Чтобы так рассветить, надо сотню Подольсков сжечь.

Судя по сему наш диалог услышали внизу. С лязгом распахнулись десантные люки позади башни, хлопнула откинутая дверь левого борта. На броню вскарабкались Нестеров и Соколовский, а все остальные члены нашей команды дружно высыпали на клейменый пунктиром

дорожной разметки асфальт.

Сперва все молчали. Величие и масштабность зрелища к сему очень даже обязывали. Только ведь так не могло продолжаться вечно. Насладившись багровой мистерией, попривыкнув к ней, неугомонный человеческий мозг стал искать себе новое занятие. Теперь ему позарез требовалось выяснить: а что ж это за диво такое тут нарисовалось? Версия с пожаром уже прозвучала и была отвергнута, поэтому следовало срочно измыслить что-нибудь иное, этакое…

— Прямо вулкан какой-то! — воскликнул Клюев, обернувшись к нам.

— Э…, прапор, ты когда-нибудь вулкан видел? — толкнул его в спину Мурат Ертаев.

— По телеку только, — сознался десантник.

— А я видел, на Курилах, — казах потер лоб, припоминая. — Не похоже ни хрена.

— Солнце это восходит, мужики, — подал голос Соколовский. — Ничего кроме солнца быть не может.

— Солнце? — пожал плечами Мурат.

— Скорее всего солнце, — согласился Сергей Блюмер.

— Точно солнце, — Нестеров приложил ладонь ко лбу, соорудив тем самым солнцезащитный козырек.

Все продолжали смотреть, как восток все больше и больше окунается в кроваво-красное свечение. И было в этом что-то сверхъестественное, опасное, но вместе с тем притягательное и завораживающее. На такое зрелище хотелось смотреть и смотреть, может даже до того последнего мига, когда самого тебя поглотит великое благодатное пламя.

— Никогда не видела такого восхода. Будто мы и не на Земле вовсе. — Лиза произнесла это очень задумчиво, можно даже сказать печально.

— Что-то подобное обнаружили автоматические станции, которые изучали Венеру, — поддержал девушку Блюмер. На пару секунд Сергей задумался, а затем добавил. — Но мы же не на Венере. Земля и Венера планеты совершенно не похожие друг на друга.

Для кого-то слова аспиранта ХАИ стали намеком на тайну, для кого-то отголоском старой мечты о покорении далеких звезд, а вот на такого старого скептика и прожженного реалиста как я они возымели совсем иное действие. Я вздрогнул и не удержался от негромкого проклятия:

— Твою мать, это ведь…

— Что еще?

Леший спросил очень тихо, но с таким напором, с каким умеют спрашивать только опытные чекисты, люди, которым отвечают все и всегда. Хорошо что мне нечего было скрывать:

— Возможно светятся инертные газы или еще какие-нибудь другие примеси в верхних слоях атмосферы, — я поднялся на броню и встал рядом с приятелем. Разговаривать так было гораздо удобней.

— И что это значит? — Загребельный сразу насторожился. Чутьем старого матерого волка он почувствовал, что происходит что-то неладное, нехорошее, да только пока не мог въехать что именно.

— Их чересчур много. Необычайно много для Земли.

— Нас травят? — подполковник непроизвольно сжал кулаки.

— Полагаю, дела обстоят гораздо хуже. — Так вышло, что сказано это было достаточно громко, а потому на меня тут же уставились еще и Соколовский с Нестеровым. Пришлось расширить круг участников разговора до четверых: — Какая-то хрень твориться с атмосферой… она меняется, подстраивается под что-то…