Бой для одного
Шрифт:
— Вынужден признаться, в этот раз мы повели себя действительно не профессионально. Прошу прощения за этот инцидент.
Милена по достоинству оценила способность жреца витиевато приуменьшать собственные ошибки, даже после того, как его изваляли по полу. А вот эль'а был не столь сдержан, хотя и менее многословен. Правда, основной смысл несла скорее интонация, нежели сами слова.
— И больше такого не повториться.
Она величественно проигнорировала угрозу. Недаром же столько времени провела со скандалистом Стасом, и с интересом наблюдала, как Ридион занимается оживлением Росы. Когда «некромантский» обряд подошёл к концу, лицо блондина приобрело неописуемое выражение. Рад даже не стал ничего говорить, хотя видно было —
Ридион предсказуемо остался за спинами воинов, а вот Паферен встал с ними в одну линию, хотя и немного в стороне. Собирается идти на ближний бой? Но ведь Денис рассказывал, что они тоже маги, разве нет?
— Начнём… — Выдохнул Ридион, и с пальцев его сорвалось неяркое марево.
Милена рванула вперёд и вправо, нацелившись на жреца и одновременно избегая полетевшего в её направлении заклятия. Неизвестно на что способный, «святой» заставлял себя опасаться больше, чем полыхнувший новым заклинанием маг.
Помня первый опыт, оборотень не стала брать максимальный темп. Иначе игра превратилась в повторное избиение младенцев. Всё-таки, сколь бы не были хороши воины в ближнем бою, толку от этого не будет, у них не будет даже шанса попасть по противнику.
Зверь двигался нарочито медленно, считая, что даёт радам шанс сыграть на равных. Но уже спустя мгновение она поняла, как же сильно ошибалась.
Повинуясь резкому движению кисти Ридиона, новая сеть сменила курс, едва не ударив зазевавшегося оборотня в бок. Только в последнюю секунду, Милена сумела вывернуться, высоко подпрыгнув, и пропуская переливчатое марево под собой. Уже в воздухе, она цепко осмотрела поле битвы, выискивая, куда могла сместиться первоначальная цель, когда уткнулась взглядом в ярко — голубые глаза.
Жрецу хватило секунды, которую потратила Милена на разбирательство с сетью, чтобы оказаться рядом с ней. И с такой же грустной, чуточку сочувствующей улыбкой, он разрубил тело зверя пополам.
От пронзившего тело холода хотелось взреветь, но застывший в лёгких воздух не сделал даже попытки протиснуться сквозь онемевшее горло. До того равномерно стучащее сердце кольнуло острой болью, и Милена рухнула на оказавшийся неожиданно твёрдым пол.
Оборотень прекрасно помнила ощущения онемевшего запястья, когда ей демонстрировали возможности тренировочного оружия и то, что происходило с ней сейчас, очень мало напоминало тогдашнее. Остекленевшие глаза могли смотреть только на дальнюю стену, не имея силы перевести взор на что-либо другое. Воздух если и проникал в лёгкие то в ничтожных количествах, годных только на то, чтобы не умереть от удушия. И только пропустившее удар сердце после падения на пол работало без перебоев — сонно и словно через силу гоня кровь по безвольному телу. Милена скорее догадалась, чем почувствовала, что из приоткрытой пасти на пол стекает слюна. И невозможность даже хвостом дёрнуть, наполнило душу первобытным ужасом. Полная парализация — практически смерть. И лишь паникующий разум заперт в неподвижном теле.
Она захрипела. Сейчас животное естество било, сдавливало, сонно трепещущее сердце, заставляя бороться. И не единой мысли в голове.
Встать.
Единственное что сейчас важно.
Встать.
Заставить работать предавшее её тело. Заставить подняться и вернуть контроль над тем, что Милена изо дня в день с момента первого изменения училась контролировать. Как же сложно было научиться заставлять зрачки оставаться в человеческом виде — в начале, когда она безумно боялась, что малейшие признаки выдадут её. Как же чертовски трудно было держать уши круглой формы, когда была надежда подслушать, что о тебе говорят новоявленные коллеги. И как же тяжело было привыкнуть: проклятое
Тяжело. Как тяжело было заставить ватные лапы сдвинуться с места. Выпустить когти, чтобы дать точку опоры, закрепиться на ней. Дернуться, перекатывая непослушное тело на брюхо, и подняться на расползающиеся лапы.
Оборотень захрипела, поджала пушистые, словно плюшевые лапы и судорожно дёрнула головой с безумным взглядом янтарно жёлтых глаз. Пушистая шкура пошла дрожью и неожиданно, здоровые когти вспороли пол. Зверь встал, тяжело пошатываясь и рыча от собственного бессилия, не обращая внимания на застывших и даже отступивших на несколько шагов двуногих. Она низко опустила лобастую голову, словно принюхиваясь, но дышала открытой пастью, раздувая бока, будто после длительного бега. Уши пришиблено опустились, а хвост напротив — резко бил по бокам.
— Милена? — Ридион несмело шагнул вперёд, пытаясь привлечь внимание оборотня.
Расширенные, совершенно шальные глаза продолжали смотреть в пространство. Казалось, единственное, что сейчас действительно волнует зверя, это как пропихнуть в лёгкие побольше кислорода.
— Ридион! Да сделай же что-то! Сними, наконец проклятую парализацию. — Зло блеснул глазами Дррод.
— Я не могу. — Сдержано дёрнул плечом элья, не отрывая взгляда от хрипящего оборотня.
— Почему? — Сухо уточнил Роса, так же, не отводя взгляда от зверя.
— Ну, во — первых, я боюсь к ней сейчас подходить. — Совершенно спокойно отмахнулся маг. — А во — вторых, она сама с ним справляется, сеть парализации уже дико искажена и я просто не представляю, как отразится на ней мгновенное избавление от нитей.
— Я могу попробовать. — Благородно сделал несколько шагов вперёд жрец и тут же замер на месте, когда тяжёлая голова повернулась в его сторону, буквально пригвоздив к месту взглядом жёлтых, совершенно диких глаз. Уши насторожено приподнялись, и из груди оборотня раздалось тягучее рычание. Аль'ия благоразумно остановился на месте, растеряно нахмурив брови.
Как только удалось принять вертикально положение, Милене стало значительно легче. Не сразу. Нет. Но буквально спустя несколько особенно тяжело прорвавшихся вздохов из глаз исчезли чёрные и бардовые круги, и дыхание стало возвращаться в норму. С каждой секундой из тела уходила преступная слабость, а мышцы перестали чувствовать холод, так подозрительно напоминающий боль.
Когда жрец попытался приблизиться, Милена, всё ещё находясь под властью животных инстинктов, предупреждающе зарычала. И рад, поняв намек, остался на месте. Хорошо. Она не была уверена, что смогла бы сейчас адекватно отреагировать на того, кто спровоцировал в ней это состояние. Душу щипало чувство иррациональной обиды и усталости. Она тяжело вздохнула и старательно игнорируя эльфов, плюхнулась на пол, сворачиваясь максимально компактным клубочком, одновременно накрывая передними лапами морду и недовольно закрывая глаза.
Вот что ей стоило успокоиться и дождаться естественного «воскрешения» от Ридиона? Самое поганое, что и недовольство и обида были направлены скорее на бесконтрольно всколыхнувшийся в ней страх, заставивший поступить, так как произошло. Ещё несколько минут назад, единственным желанием было как можно быстрее убежать от места собственного «ранения», мгновением раньше хотелось разорвать чёртовых ситхов, не предусмотревших реакцию её организма на неизвестные чары. Теперь же осталась только апатия и досада на собственную глупость и слабый контроль.