Бой на Калиновом мосту
Шрифт:
Переночевал и поутру опять пошел на охоту, а черт вышел со щели и говорит Мане:
— Во что бы то ни стало надо решить тебе своего брата, мне с ним житья совсем нету.
— А как же я решу?
— А вот занемоги и опять вечером, как брат придет с охоты, скажи, что есть в таком-то месте мельница, сходил бы к этой мельнице, принес обмолу, я пожевала бы и была здорова.
Ну, этого времени прошло уже много, так что Маня с Ваней забыли про эту мельницу. Когда Ваня пришел с охоты, сестра рассказала все, что учил ей черт.
— Вот что, Ваня, вы с соловьем останьтесь здесь, а мы зайдем и достанем обмолу.
Когда они заскочили за двенадцать дверей, то эти двери замкнулись на двенадцать замков; тут Ваня вспомнил про мельницу, что это та мельница, заход есть — а выхода нет.
Поплакали Ваня с соловьем, повыли медведь и кобели, но делать нечего — пошел Ваня один с соловьем. Приходит он домой. Уже на этот раз черт не стал и бояться, видит, что у Вани один соловей, и говорит Ване:
— Я тебя сейчас съем!
— А что тебе меня есть? От солнца у меня тело запеклось и от ветра завеялось. Стопила бы сестрица байну, я бы сходил помылся и отдал бы на съеденье черту теплое мягкое тело.
А сестра отвечает;
— А думала давно я про тебя топить! Коли хочешь байну, дак иди, топи, дано времени!
Тут видит Ваня, что у сестры вся жалость к брату отошла, потужил, да делать нечего. Пошел топить баню сам. Топил он день, топил второй, стал топить и третий, соловей и говорит Ивану:
— Ваня, я полечу к мельнице, узнаю, жива ли наша охота.
Прилетел он, сел на мельницу и просвистал, охота свыла и кричат:
— Жив ли наш хозяин?
— Жив хозяин. байну топит!
— Пусть топит ещё три дня, мы трои двери прогрызли, ещё тестеры прогрызем, а трои с пятниками вырвем — и выйдем.
Прилетел соловей в байну к хозяину и передал всё, что наказывала охота. Протопил он ещё два дня и стал носить воду. А соловей полетел проверять, жива ли ещё охота. Прилетел, просвистал, охота провыла и спрашивает:
— Жив ли наш хозяин?
— Жив хозяин, в байну воду носит!
— Пусть он дольше носит, мы тестеры двери прогрызли, трои прогрызем, а трои с пятниками Вырвем. Ну а все равно на свободу выйдем!
Прилетел соловей и рассказал все хозяину. Вот Ваня носит день, носит второй, и носит третий, и пошел мыться. Промылся день, промылся второй, начал мыться и третий. А соловей полетел к мельнице узнать, жива ли охота, Прилетел он на мельницу, просвистал, охота свыла:
— Жив ли наш хозяин?
— Жив хозяин, в байне моется!
Тогда они рванулись и вырвали трои двери с пятниками долой, а соловей стал указывать им дорогу. Прибежали они к байне, видят, что хозяин живой, и говорит соловью медведь:
— Лети, соловей, к черту, скажи ему, что хозяин готов, не хочет он идти в дом, а хочет в байне предать свое тело на съедание тебе. А вы, кобели,
Прилетел соловей, рассказал черту, что учил его медведь, и черт пошел в баню есть Ивана. Только подошел в припередок — кобели схватили и толкнули его в баню, а медведь там схватил его в свое беремя да взвалил его в каменку. Так и сожгли черта.
Вышел Иван с бани, поставил на середине двора столбу поднял туда одну бочку смолы, а другу бочку порожню, поднял туда сестру и говорит ей:
— Вот тебе, сестра, за то, что ты меня подвела черту на съедение, не прощу я до тех пор, пока не выпьешь этой бочки смолы, а этой бочки не наточишь слез.
А сам отправился путешествовать. Соловей полетел впереди, кобели пошли по бокам, а медведь пошел сзади. Ну, как скорее сказку сказать, приходят они в один город, и видит Иван; в городе все в траурах.
Заходит он ж бабушке к одной на задворье.
— Бабушка, что у вас в городе все в траурах?
— А вот что: раньше выходил трехглавый змей, пожирал народ, ел кого попало, а теперь стали ему давать на съеденье по жребию, И Жребий пал на царскую дочь: как она одна у отца, так вот поэтому все в траурах. Она уже свезена к морю. Там есть сторожева избушка, и уехал спасать её жизнь один хромой конюх с полком солдат, для того нахвалился спасти папскую дочь, чтобы взять её замуж.
— А вот что, бабушка, у вас есть хлев?
— Есть.
— Запущу я охоту туда, а сам пойду куда-нибудь схожу, ежели будет моя охота выть, то ты, бабушка, выпусти ее.
И ушёл. Запер свою охоту. Приходит он к морю, в сторожеву избушку, видит — сидит там барышня. Вот и говорит ему:
— Зачем вы, добрый человек, пришли сюда? Выйдет с моря трехглавый змей, меня съест и вас не оставит!
— А съест — да к и подавится! Поищи-ко лучше у меня в голове.
Вот барышня стала искать в голове у него, а он заснул. Всколыхнулось море, и выплыл трехглавый змей и закричал:
— О, сегодня царь разбогател, дал сразу две головы!
Барышня тут стала будить Ивана, так как змей близко был у избушки. Она заплакала, и слезина обожгла Ивану щеку. Иван проснулся, увидел змея, выскочил из избушки и отрубил ему три головы сразу; туловище бросил в море, головы подложил под камень, а сам обратно зашел в избушку и от такой трудной работы уснул. А хромой конюх все видел, как человек выходил и заходил в избушку, так что он недолго стоял в лесу. Приезжает он к избушке и видит, что человек спит. Взял он меч и отрубил голову. Рубил три дня, три часа, три минуты и три секунды. Взял царевну и увез к царю, велел ей, чтобы она сказала, что он её спас. Царь с радостью хотел свадьбу играть, но царевна отложила свадьбу на три дня.